Десятая жизнь

А еще я отчетливо улавливала ту же энергию, что исходила от него. Вновь и вновь окуналась во взгляд черных глаз, в которых видела отражение тех же эмоций, что испытывала сама.

Я нравилась ему. По-настоящему нравилась, по крайней мере в данный момент. Это было так же очевидно, как и то, что он нравился мне.

К сожалению, которое я тщательно постаралась скрыть, этот наш танец был единственным. Лафотьер решил, что нам лучше вернуться в гостиницу, а конкретно мне — отдохнуть перед завтрашним днем.

Уходить с праздника не хотелось категорически, но мой темномагический терминатор был непреклонен. Он вообще словно переключился в режим «темный маг бесчувственный, подвид обыкновенный», за что его захотелось прибить. Это произошло до того резко, что я опешила.

Просто поразительно, как один и тот же человек может одновременно привлекать с той же силой, что и бесить!

До гостиницы мы шли в молчании, которое оттеняла летящая нам в спины музыка.

Где-то в глубине души мне было даже обидно. Ведь все шло так хорошо, нам было весело… ему было весело, черт побери! Я видела его равнодушным и ироничным, раздраженным и предвзято настроенным по отношению ко мне. Но этим вечером мне начало казаться, что все это — лишь многослойная маска. А еще я даже допустила мысль, что периодически вспыхивающие между нами искры — возможно, нечто большее, чем просто притяжение, как бы невероятно это ни воспринималось.

Когда мы оказались в номере, мое терпение лопнуло.

— Не хочешь объяснить? — Мне едва удалось заставить себя не повышать голос. — Почему мы не могли побыть там еще немного? Ты же практически не спишь! И я бы пару часов недосыпа тоже как-нибудь перенесла!

— Да, ты бы перенесла, — подчеркнуто ровным тоном согласился Лафотьер. — Но мне стало скучно.

Я буквально воздухом подавилась, а пока подыскивала подходящие слова, он вышел на балкон. Уподобляться мелкой собачонке, тявкающей вслед проехавшей машине, я не собиралась, поэтому стремительно бросилась за ним, себя уже не сдерживая:

— Да что с тобой, черт возьми? Ты же сам сказал, что это — мой вечер, который я имею право провести, как захочу!

— Я говорил не совсем это, — возразил Лафотьер, глядя на темное море. — И я не обязан тебя развлекать.

— Меня развлекать? — эхом переспросила я.

В груди что-то болезненно сжалось.

Да, мне стало больно, чтоб его!

— Я тебе не котенок, которого можно то погладить, то отпихнуть, — прошипела и, выпустив когти, вцепилась ему в плечо, заставив на меня посмотреть. — Ты не такой равнодушный, каким хочешь показаться. И я для тебя не просто фамильяр, Йен Лафотьер. Да ты меня даже по-настоящему работой никогда не загружал! Несмотря на нашу связь, ты все равно мог бы отыскать способ мне досаждать, но ты этого не делал. Даже не пытался сделать! Всегда кричал и угрожал, но всегда и спасал. И, готова поклясться, тоже не только из-за этой чертовой связи! А теперь, глядя мне в глаза, скажи еще раз, что на празднике тебе стало скучно и именно поэтому мы ушли. Скажи, что флиртовал со мной тоже от скуки! Скажи, что тебе было неприятно со мной танцевать и во время этого танца ты не чувствовал ничего!

Он молча на меня смотрел, и его и без того черные глаза с каждой секундой становились еще темнее. Внешне он оставался все тем же отстраненным, но именно глаза его выдавали. И дыхание — человек бы не заметил, но ликой слышала, что оно участилось. И неистово забившуюся на бледной шее жилку видела тоже.

— Что ж, молчание тоже ответ, — отрезала разозлившаяся я.

И, отвернувшись, вознамерилась уйти, когда Лафотьер уже совсем другим тоном, в котором легко читались с трудом сдерживаемые эмоции, произнес:

— Что ты хочешь от меня услышать? Да, меня тянет к тебе! Я глушил это чувство долгие годы и смог заставить себя ненавидеть Акиру, потому что она сама дала мне для этого достаточно причин! Но тут появилась ты — вроде бы и она и вроде бы другая. Невыносимая, гордая, эгоистичная… но гораздо более человечная. Не способная осознанно причинить кому-то существенную боль. И прежнее чувство вернулось, я не могу глушить его ненавистью, Рита…

Взметнулись волосы, зашумел прибой… Лафотьер резко развернул меня к себе, и уже в следующий миг смял мои губы в неистовом, полном жара поцелуе. У меня не было времени понять весь смысл его слов, да и последнее, чего я сейчас хотела — это понимать и думать.

Только чувство. Только слившееся горячее дыхание, такие же горячие, сжимающие меня в объятиях сильные руки и мои пальцы, запутавшиеся в его волосах. Как давно хотелось нарушить их вечно идеальный вид, растрепать, взъерошить…

«Предатель», — мелькнула где-то на краю сознания какая-то совершенно чужая мысль.

Нелепость. Не обращать внимания…

Да, это мой вечер. Пусть завтра я стану другой, но настоящий момент останется в моей памяти. И плевать на давние распри темных магов и ликоев…

С головы упал платок, оголенные плечи чувствовали, как их покрывают мелкие поцелуи, бессвязный шепот тонул в заклубившейся вокруг нас тьме — буйной, но в то же время ласковой, как будто одобряющей.