Десятый принц

И вещунья сама вздрогнула от неожиданности, когда ощутила резко охладившуюся поверхность. Пришлось тут же признаваться в этом, а потом и самой продолжить монолог в нужном направлении. В результате оказалось, что свидетелей, пусть и косвенных, было двое! Пожилой слуга, наблюдавший за принцами из соседнего соединённого широким проходом помещения, и молодая женщина, которая числилась штатной телохранительницей тамошней резиденции.

Естественно, что Фредерик уцепился за новые, можно сказать, архиважные факты и попробовал вытянуть всю возможную информацию об этих людях. Тех уже давно не было в живых. Молодая женщина погибла через пять лет после этого события, во время военной операции вторжения сил США на Кубу в заливе Свиней. Как она там оказалась и с какой стороны участвовала в боях, шар отвечать не стал, но это можно было выяснить отныне и несколько иными путями.

А вот про старого слугу, который умер двадцать лет назад всё в той же Португалии, появились шокирующие подтверждения. Дескать, слуга оставил после себя мемуары. В них описана смерть инфанта Альфонсо. И данные подтверждения упрятаны в старинном поместье, где свидетель доживал свою безбедную старость. Даже место сохранения мемуаров шар не поленился подсказать: чердак, стеллаж с подшивками газет, которым сегодня бы исполнилось четверть века.

После чего древний артефакт «замолчал». Хотя связующая ещё пыталась выяснить: кого следует послать в поместье, сможет ли туда наведаться сам принц и не повредит ли ему такое неуёмное любопытство. То есть давалось понять, подсказка вам дана, более чем конкретная, а вы уже сами решайте, что и как делать. Но в любом случае опасность носителю древней крови не грозит. Что уже само по себе воодушевляло наследника престола и заметно успокаивало саму вещунью.

И нет чтобы уйти да оставить несчастную толстушку в покое, так Фредерик, уже стоя на выходе из дома, неожиданно предложил:

– Марга, а давай вместе махнём в Порту? У меня туда как раз завтра возможен визит, и я от него ещё не успел отказаться окончательно…

– Нет! Нет! Нет! – испугалась гадалка. – Мне нельзя… вообще нельзя дом покидать!.. У меня сейчас важное лечение… я целебные ванны принимаю… Да! Я тут серьёзно приболела…

– Выглядишь ты прекрасно! – не поверил принц и, не продолжая спор, попросту поспешил прочь, высказав свою просьбу как окончательное, не подлежащее отрицанию распоряжение:

– Короче, собирайся! Через несколько часов позвоню, и уточним с тобой детали!..

Бесполезно было кричать ему вслед, он ничего даже слушать не стал. Пришлось Маргарите апеллировать к своей сочувственно кивающей помощнице:

– Нет! Ты слышала, Тереза, что он удумал?! Да ни в жизнь не поеду! Даже за порог дома ближайшие двадцать дней выходить не собираюсь!

И, словно интуицией предчувствуя зыбкую обманность своих восклицаний, вновь поспешила к своему инструментарию. А уже через несколько часов стала с тоской готовиться к поездке.

Сцена 26

Фредди дождался смены только через час. Хорошо проинструктировал сменявшего его Пятого, а придя в расположение лагеря, перед тем как приступить к поеданию своего кусища жареного мяса, сделал интригующий отчёт сержанту. А напоследок добавил:

– Если бы все кальвадры оказались такими милыми, непосредственными, мирными и общительными, то и воевать было бы не с кем.

Тот занимался сборкой данных от разошедшихся по округе солдат, делая это с помощью виртуальной системы информатория. Внимательно выслушав отчёт, скривился от последнего утверждения:

– Но зачем ты им вообще серёжки подарил? – при этом недоумевая больше от рассказанных деталей. – Да ещё и заставил носить их на правом ухе?

– Ну как же! Должны же они отличаться от тех, которым возможные миссионеры от рекалей навесят серьги как положено?

– Ха! Занятное оправдание!.. Да ладно, банан с ними, с серьгами, а вот чего это вздумал давать названия безымянным родам? Имена подарил? Вдруг это уже сейчас спровоцировало войну и сюда для наказания самозваного Жаарлы попрёт с дубинами всё окрестное население материка?

– Уверен, что никто сюда не припрётся! – досадовал Десятый от того, что никак не может толком вгрызться в доставшийся ему кусок. – Это сугубо мирные аборигены, совсем не испорченные ещё пропагандой наших злейших врагов. Можно сказать, истинные дети природы…

– О-о, как ты заговорил! Такое ощущение, что речь ведёшь о человеческих детёнышах.

Укор командира смутил подчинённого изрядно. Всё-таки не раз показанные кадры зверств, всё тех же кальвадров не допускали иной интерпретации их естества иначе, как крайнее зло, подлежащее немедленному уничтожению. А тут солдат пообщался парочку часов с дикарями и делает подобные заявления. В самом деле, нехорошо получалось.

Но, с другой стороны, приказ был конкретный: не вступать с местными обитателями в конфликт. И наконец, внутреннее убеждение говорило Фредди, что он поступил правильно. Только как объяснить это доходчиво ветерану, который потерял в сражениях с монстрами десятки, если не сотни боевых товарищей? Трудно… и всё-таки стоило попытаться.