Десятый принц

Судя по нахмуренным взглядам, задумались над этим вопросом товарищи не на шутку. Потому что и в самом деле возникало много неясностей, несуразностей и противоречий. Во время утренней пробежки как раз появлялась возможность их обдумать. А потом, во время завтрака, хоть кратко их обсудить.

Так как сидели за разными столами, то общение Фредди ограничивалось индусом и сидящим чуточку впереди Восьмым. Причём оговорить некоторые детали очень хотелось, но кушать хотелось ещё больше. Видимо, вчерашнее наказание, да и лечение, занявшее почти весь день, изрядно опустошили внутренние кладовые, теперь организм требовал утроенную порцию. А руки уже сами привычно и естественно прятали лучшие кусочки, не подверженные разрушению от ударов, по самым удобным и защищённым карманам.

Только и удалось спросить у Девятого:

– А как внешне выглядит наказание «восьмёрка»?

– Да никак. Ты свалился, словно из тебя кости вынули, и дышал потом раз через два. Пятый утверждал, что даже твоя внутренняя аура совершенно перестала просматриваться, словно ты умер.

Полный рот мешал говорить, поэтому в подтверждение сказанного приходилось интенсивно кивать, мол, и в самом деле умер!

Джаяппа Шинде тоже старался наесться впрок, но успел ещё нашептать о ругани сержанта и об очередных угрозах, прозвучавших после того, как наказуемый рухнул этаким трупом. Разорялся командир, что так будет с каждым, а то и за казнью дело не задержится. Потом приказал раздеть Десятого догола, уложить на кровать, да и отправился прочь.

Свои окончательные выводы о происшедшем вчера Девятый сделал непосредственно перед входом в тестовые тоннели:

– Мои предположения оправдываются на все сто: этот Эйро – несомненный висельник и маньяк, отбывающий пожизненный срок на каторге. Не веришь? А зря! Сам убедишься в этом, когда мы его достанем для нашего судилища.

Дальше пошли мрачные стены, кусачие твари да мерзкие гады, но они оказались на удивление привычными и обыденными. Словно подобное тестирование стало неотъемлемой частью повседневной жизни. Фредди бежал, полз, прыгал и продвигался вполне размеренно, без остановок, своевременно ускоряясь, избегая тем самым болевых наказаний. То есть вёл себя так, словно выполняет рутинную и, самое главное – необременительную работу. Даже омерзение от прикосновений к обильной паутине, слизи и прочей наличествующей здесь гадости куда-то исчезло начисто. А почему это случилось? Неужели по вине пережитых вчера чувств?

Неспешным рассуждениям не мешали даже жестокие сражения с монстрами.

«Неужели меня настолько «заморозило» болевыми ощущениями? И не этого ли специально добиваются местные умники и находящийся у них в подчинении сержант? Если это так, то у них почти получилось… Осталось только выжечь во мне ненависть и жажду мести, и я стану точно таким циничным и бессердечным уродом, как этот Эйро! Хотя… что-то тут не то… Слишком уж он бурно отреагировал на моё провокационное бормотание. Не удивлюсь, если у него воспоминания о семье и детях связаны с некоей трагедией… Но может всё быть и до банальности просто: урода упекли на каторгу, а жена вздохнула с облегчением, обретая свободу. Да и дети теперь счастливы, что не видят такого папашу. Домыслы Джаяппы могут оказаться вполне реальными… Кстати, планы мести командиру наверняка ворочаются в головах у каждого, даже у «любимчика» Третьего. Да только реальные шансы существуют у меня и у Девятого. И мне кажется, сержант это должен понимать прекрасно, не дурак ведь он? Следовательно, в его интересах сделать всё, чтобы не допустить нас к категории бессмертных!.. Точно! И уж он постарается для этого применить все рычаги своей власти. И что делать? Индуса и остальных я предупрежу, но какой с этого толк? И не подслушает ли сержант все наши «невинные» разговоры?.. Придётся помалкивать… Разве что Девятому всё-таки надо как-то нашептать незаметно о самом главном: всеми силами делать вид, что мы на командира зла не держим, почитаем его, любим больше, чем всех остальных на свете…»

Решение принц принял верное, да только сам сомневался в реальности его выполнения. Уж настолько перевоплощаться, врать в глаза, юлить, унижаться и льстить он не сможет никогда. Да и смог бы – желаемого это не принесёт. Русский – хоть и оголтелый мучитель, горлопан и циник, но настроение и подспудные мысли человека улавливает даже по искоса брошенному, неосторожному взгляду. Такого мамонта на мякине обмана и притворном подобострастии не проведёшь.

А тестовый тоннель заканчивался, и как раз на последнем отрезке впервые против человека появилось сразу две клювоносые гусеницы. Теперь уже взгляд заметил существенные отличия во внешности. Эти два представителя разумного вида сильно отличались от тех, вчерашних, худобой, невзрачностью, отсутствием одежд и массы аксессуаров из кожи. А вот серёжка в левом ухе имелась у каждого, наверняка что-то обозначая и о чём-то свидетельствуя.

Успела жалость мелькнуть по поводу полного отсутствия знаний о враге как о существе вообще. А потом пришлось отчаянно сражаться за собственную жизнь.