Десятый принц

– Надо же! Наш великий умник целых два раза… не угадал! За что и получает наказание, две «двоечки»! А почему? Да потому что истинный солдат должен не умничать, а свято верить в своего командира. И всегда на провокационные вопросы с его стороны отвечать «Не могу знать, господин сержант! Вы ещё не говорили и конкурс гадания на картах не объявляли!». Так что, получите…

И Девятый, заранее набычившийся и скрипящий зубами, рухнул на землю от первой порции наказания. А его мучитель продолжил уже более успокоённым тоном, словно душу отвёл, выместив на ком-то злобу:

– Мы отправляемся на планету, где обитают дикие, живущие ещё стадами клювоносые гусеницы. Они сами по себе противны и неприятны, хотя нам приказано по возможности не вступать с ними в конфликты, коль те к нам нагрянут, а присмотреться к их первому, ещё ничем не замутнённому отношению к людям. Да нам, по сути, и присматриваться будет некогда, пахать придётся, как последним ишакам, за дикарями присмотрят летающие камеры, но бросаться на дикарей и кромсать их до смерти нам запрещено. Только при явном факте крайней агрессии в нашу сторону.

Опять присмотревшись к воинам, которые чуть ли не кивали в ответ с пониманием, он с раздражением ткнул в сторону поднимающегося на ноги Девятого.

– Если этот солдат не расслышал, втолкуете ему отдельно. Потому что при его неправильном поведении наказаны будете за него соответственно все. А если я его казню за невыполнение приказа, то каждый из вас ощутит на себе наказание восьмой степени.

На этом несносное поведение Джаяппы, демонстрируемое в кривых ухмылках и в выражающей презрение мимике, как бы должно было окончиться. Сержанту надоело бороться с ним индивидуально, и он решил, чтобы на умника надавили коллегиально. И ведь никуда не деться! Придётся и давить и перевоспитывать общественным порицанием. Хотя Десятый только тем и занимался, что одёргивал зарывающегося соседа и земляка и шипел на него почище кобры.

– В роли миссионеров выступают наши хорошо знакомые рекали, – продолжил командир. – Один фрегат этих быкообразных монстров уничтожить нам было бы нелегко, а тут сразу целых два! Поэтому вся наша надежда на добычу, и все наши силы будут брошены на создание взрывчатки. Всё, что только возможно из лёгкого по весу лабораторного оборудования, мы постараемся впихнуть в транспорт. Беда только в том, что здесь при нашей загрузке он может стоять не более восьми минут. Вот такие вот глупые ограничения создали сами себе, да и нам тоже, наши… хм, гении!

Он как-то нервно оглянулся, словно почувствовал подбирающегося сзади врага, потом замер перед строем.

– Поэтому распорядок дня меняется. После завтрака только тем и будем заниматься, что подгонкой снаряжения, проверкой оружия, компоновкой и закреплением того груза, который мы потянем с собой. Вернее, будем тренироваться всё это вместе с собственным тельцем быстро и компактно втиснуть на предоставленные нам для учения кресла. Поверьте, ценнейшего оборудования у нас будет очень много, потерять ничего нельзя. В том числе и при высадке на месте. Как по мне, то я бы отправлялся немедленно, каждый час дорог, но оптимальное время зависит от вычислений: через час после обеда. На завтрак, бегом… Стоп! Чуть не забыл. Предупреждаю сразу, и потом не говорите, что не слышали. Я вчера нечаянно ляпнул насчёт орешков, так вот налагаю запрет на любую пищу! Ни крошки! Ни кусочка! Только то, что набьёте в желудки во время обеда… А теперь побежали на завтрак!

Разнообразие в распорядке радовало, а вот новость об удвоившемся количестве врага – лишала аппетита. Неизвестно как кому, но Фредерику приходилось применять силу воли, заталкивая в себя самое калорийное и наиболее полезное для организма. Потому как плохо маринованное, жесткое мясо, приготовленное на костре – органически не переваривал. Уж как его и сколько раз бывало на королевских или президентских охотах пытались потчевать свежеразделанной кабаниной или мясом парнокопытных, не нравилось оно, хоть убей! А хозяева охоты удивлялись: «Так у вас все обожают обгорелые на огне «чулеты» с непрожаренной кровавой сердцевиной!»

И не объяснишь ведь дикарям, что такой метод приготовления не всем нравится. А тебе – в особенности. Принц всегда обожал мясо мягкое и нежное, предварительно хорошо промаринованное, а потом неспешно прожаренное (но ни в коем случае не потерявшее сочности!) над углями. В свою бытность учащимся военной академии, вместе с соучениками и телохранителями (тоже ведь нормальные парни!), любил отдыхать в одной весьма удобной долине между гор возле авиабазы Сан-Хавьер. Там он научился делать быстрый маринад на чём угодно, хоть на пиве, хоть на вине, хоть обволакивая кусочки мяса в майонезе или в горчице.