Детектив Бестужев. Болтун находка для шпиона

– Не знаю, у меня все друзья такие. Ну, вот только ты особенная. И не потому, что что-то там можешь, а просто потому, что ты моя первая девушка, с которой я встречаюсь!

– Правда?

– Вот чеслово! Вот тебе истинный крест! – стал дурачиться я.

– Нуу, Макс! Что, честно-честно?

– Звездочка моя, честно-честно!

– И ещё я какая?

– Ещё неповторимая!

– А почему неповторимая?

– Есть два варианта ответа на это вопрос: первый – каждый человек на планете неповторимый! И второй – потому что, как загнёшь что-нибудь, после тебя фиг повторишь!

Хотя, – я улыбнулся, – Ты просто классная девушка, и когда не злишься, у тебя такое притягательное лицо, так и хочется поцеловать!

– И что тебя сдерживает?

– Опасно!

– Что именно?

– А вдруг, ты влепишь мне пощечину и скажешь: «Негодяй! Как ты мог такое обо мне подумать? А я тебе отвечу: Что? Что я мог подумать?

– Болтун! – Аврора рассмеялась, подошла ко мне и нежно поцеловала меня в губы.

– Можно я здесь умру?

– Зачем?

– От счастья!

– Врёшь негодник! Подлиза!

Мы сидели в концертном зале «Украина» в правительственной ложе, и я откровенно скучал. Девки пялились в бинокли на танцующие пары и охали как настоящие ценители. А я всего этого насмотрелся в Москве. Иногда обращались ко мне с каким-нибудь каверзным вопросом о балете, и я с видом знатока что-то пытался объяснять, но это уже не важно.

– Макс. Но ты же говорил, что ты не любишь балет?

– Звездочка моя, любить и разбираться, два разных качества, которые нельзя смешивать! Это как водку с пивом, и то и другое – спиртное, но вместе они отрава! – я сделал умильное лицо, и Аврора хмыкнула.

Ох, думаю, после концерта она мне вспомнит эти мои ужимки.

После концерта, мы быстренько расстались с компанией девиц, и я заметил, с какой завистью провожают Аврору подружки.

– Ну что Звездулечка, довела ты подружаек до инфаркта!

– До инфаркта им пока далеко, молоды для сердечных болезней. А то, что сейчас мне косточки моют – сто процентов! Ты просто не видел, как они обалдели, когда ты меня назвал «Звездочка моя»! У Глаши чуть слёзы из глаз не брызнули!

– М-да. Клубок змей. Звездочка, ты такая же?

– В какой-то степени да, Макс. Я ведь росла в этом окружении, впитывала всё это, другого выбора у меня не было. Только попав в университет, я наконец поняла, что есть и другие формы поведения, и можно жить не ревнуя, не завидуя, не бесясь по всякому поводу. Правда, даже в универе мне приходилось жить закрытой жизнью, потому что настоящих друзей у меня там не было. Всем чего-то надо было. Противнее всего было то, что лебезили преподаватели.

– Ты закончила его?

– Да, этой весной! И диплом защитила. Теперь не знаю, куда его приложить.

– А что папа говорит?

– Папе не до меня. Как-то он говорил, что отправит меня в какой-то научный институт в Москве, но с тех пор прошло больше двух лет, и он уже забыл о своём обещании. А я пока не напоминаю, полгодика подожду, потом начну давить. А может, и сама устроюсь куда-нибудь.

– А какая у тебя специализация?

– Математический анализ и прикладная математика.

– Ну, ничего себе! У меня девушка такая умная, а я дурак дураком! – засмеялся я.

– И ещё, я окончила университет с золотой медалью! Цени, дружочек!

– Звездочка, да ты просто уникум! Слушай, а чем бы ты хотела заниматься?

– Математикой ядра!

– Ну, ничего себе! Очень серьёзно!

– Знаю. Моя мама занималась этим. Я потому и поступила на этот факультет, что его заканчивала моя мама. Она работала в области ядерной физики и занималась как раз проблематикой термоядерных реакций. – Аврора закрыла глаза и постояла немного.

– А потом произошла эта авария. Она погибла мгновенно. А водителя грузовика, в который она врезалась, так и не нашли. Отец иногда впадает в прострацию и тогда пьёт несколько дней подряд. Просто молча напивается и ложится спать. Просыпается и снова напивается. На третий или четвёртый день я звоню деду. Дед приезжает с врачами и за три – четыре часа ставит его на ноги. Потом читает ему лекцию о поведении. После этого отец несколько месяцев не пьёт. Поэтому, когда я вижу его с рюмкой коньяка, я понимаю, что это первый шаг к будущему недельному запою. У него своя боль. Какая? Не знаю. Нет, он не из-за мамы, я как-то по пьяни его разговорила, он наговорил мне страшные слова. С тех пор я с ним, когда он пьян, не разговариваю! Кто знает, что у него там, в душе, ещё живёт.

Глава 2.

Проснулся я сегодня рано, минут за сорок до официального подъёма. Вставать не хотелось, но первым делом возникла мысль об Авроре. Я так и не смог определиться, она заодно с отцом или он её всё-таки использует втёмную?

Как бы то ни было, я узнаю это только эмпирическим путём. А пока, надо понять, в каком состоянии дела с зарубежными контактами у гражданина Ивашко. И добыть такую информацию я могу либо у Авроры, либо у своего отца, когда он приедет. А пока, фиксировать информацию и ждать!