Детектив для всех влюбленных

– Вы оставили меня там… в том доме… Бросили меня…

– Милая, да вы что-то путаете… Не стойте столбом, поднимайтесь, будем кофе пить!

Она поднялась. Вошла в холл и снова, как и раньше, закрыла глаза от этой черно-белой ряби плиток пола.

– Константин, вы решили меня свести с ума?

– Тссс… – он приложил палец к губам и вдруг, схватив ее за руку, с силой притянул к себе и поцеловал в губы. Она отпрянула от него и, размахнувшись, залепила ему пощечину.

– Вы… вы… У вас будут неприятности, потому что вы проникли в чужой дом! И сейчас сюда приедет хозяйка!

– Это мой дом, – брови его взлетели в каком-то мечтательном блаженстве. – И если у кого и будут неприятности, так это у вас, Машенька.

– Лара… Где она?

– Сами знаете, – он кивнул на дверь, туда, где на улице, за воротами стояла белая «Тойота». – Вот выпьем сейчас кофе, подкрепимся и будем решать, куда ее деть…

– Но почему вы сразу не сказали, что это ваш дом?

– Забавно было наблюдать за вами, как вы изображали хозяйку…

И вдруг она услышала женский голос. «Костя! Где вы там?!»

– Это Лара, – Константин поднял указательный палец кверху и загадочно улыбнулся. – Она приготовила завтрак и ждет нас.

– Представляешь, Боря, мы вошли на кухню, а там у плиты хлопочет молодая женщина, причем, вот прямо такая, как я ее себе и представляла… Высокая, белокожая, с каштановыми, с рыжим отливом, волосами, знаешь, такая породистая… Как с картин Боттичелли… Шатенка…

– Лара? – усмехнулся Борис. – Я угадал? Ее звали Лара?

Они завтракали в постели. На подносе стояли чашки с кофе, булочки, масло и джем. Борис намазывал джем на булочку. В полосатой пижаме, которая была ему явно великовата, он был ужасно милый.

– Да, конечно… Представляешь, оказывается, этот Константин – писатель, который уже исписался, и вот ему захотелось придумать нечто такое, из чего можно будет потом сделать книгу… Удивительно, как ему не пришло в голову заснять меня на видео, чтобы потом продать киношникам… Урод, ненавижу его!

– Однако ты приняла от него уже пять букетов!

– Это он так извиняется. Пусть хоть сто букетов пришлет, все равно не прощу его.

– Да понятно все. Забудь, Машенька.

– Но разве можно вот так, с живым человеком? Что я ему такого сделала?

– А тот дом, с голубой крышей? Он каким боком к этой истории?

– Так это тоже его дом. Остался ему от бабки. Он иногда уединяется там и работает. Все же рядом. Думаю, когда в новый дом набиваются гости и ему хочется побыть одному, вот он и сбегает…

– Так как ты поняла, что никакого трупа нет? Что тебя разыграли?

– Когда увидела эту Лару. Она так хорошо меня приняла. Улыбалась мне постоянно, извинялась, что они вернулись так рано, что потревожили меня. Еще сказала, что рада, что дом был под присмотром. А потом и вовсе предложила дружить.

– А Женька-то откуда ее знает?

– Она же в издательстве работает, сначала познакомилась с Константином, потом он познакомил ее с женой.

– И что было в машине?

– Ты же сам видел, когда приехал…

– Цветы? Не оригинально… А откуда кровь на его пальто?

– Купил бутылку киношной крови по интернету…

– Подготовился. Да, странная история. И тебе наука, поняла? Нечего ночевать в чужих домах и верить кому ни попадя. Я еще с Женькой поговорю…

– Ты думаешь, она была в курсе?

Маша покраснела, она чуть было не проговорилась, что подозревает Женьку в том, что это она срежиссировала весь этот спектакль вместе с Константином, чтобы напугать Машу и подвести ее к мысли о том, что без Бориса она пропадет. Что весь этот план был направлен на то, чтобы Маша сказала Борису «да».

Она поспешила переменить тему:

– Я сегодня вечером иду на концерт лютневой музыки, а потом – в театральное кафе, ты знаешь, у Сашки Глотова день рождения, он очень просил быть. Может, вместе поедем?

– Не знаю, не уверен… У меня тоже встреча, да к тому же еще, не забывай, скоро наша свадьба, и мы с Женькой сегодня едем заказывать ресторан…

– Мы не сможем больше с тобой встречаться… Я беременна… Боря очень ждет этого ребенка. Я не могу рисковать…

Маша натянула на ногу второй чулок, опустила юбку, расправила блузку, глядя на свое отражение в зеркале. Щеки ее пылали, на лбу выступила испарина. Сколько раз она уже давала себе слово не приезжать сюда, в эту гостиницу. Год прошел, как он впервые поцеловал ее в этом номере. И потом – каждую пятницу. Наваждение? Гипноз? Страсть? Слабость? Да какая разница…

Она жила этими встречами, горела, теряя рассудок, но ничего не могла с собой поделать.

Синие глаза следили за ней. Он курил, любуясь ею.

– Да, я понимаю, он не такой, как все, не романтик… Вот сегодня, к примеру, забыл поздравить меня с Днем всех влюбленных… Конечно, я сама могу подарить себе подарок, Боря очень щедр ко мне, я могу тратить сколько хочу, но хотя бы подписал обыкновенную «валентинку»!

Маша потрогала на груди золотую подвеску в форме сердечка и сложила губы в поцелуй:

– Спасибо, Костя… Очень красиво…

– Ты не открывала еще те два пакета.

– А что там?

– Все, что ты хотела… Альбом импрессионистов, то самое издание, что мы с тобой видели на книжной ярмарке…

– Костя, какой ты милый! Спасибо!

– … ну и еще кое-что…