Детектив на даче

- Черный кот, золотые рыбки, зеленые человечки! - с энтузиазмом подхватил Петрик. - А почему нет? Смотри, какая местность фантастическая! И, кстати, ночью я видел НЛО.

- Ночью ты и ведьм в шифоновых платьях видел, - напомнила я, - только это было во сне. А летающая тарелка как именно тебе явилась?

- Фрагментарно, - признался дружище. - Я заметил ее бортовые огни в щель между ставнями.

- Это мог быть самолет.

- Самолеты так не летают - по затейливой кривой.

- В твоей комнате такая широкая щель между ставнями, что в нее помещается траектория движения НЛО?

- Если прильнуть к ней глазом - вполне.

То есть все в доме льнули щеками к подушкам, а Петрик - глазами к щелям! Я вздохнула: что-то дарлинг наш никак не наиграется в робинзона на затерянном острове.

- О! Дуб! Тот самый! - громко обрадовался дружище.

- Я не уверена, что это дуб. - Я подошла поближе к могучему дереву с раскидистыми ветвями.

- Неважно! Какое-то лукоморское дерево. - Петрик, одной рукой придерживаясь за толстенный серый ствол, пошел в обход предполагаемого дуба, полностью скрылся за ним и уже оттуда, невидимый, громко ахнул.

- Что? Что там? - Я поспешила нагнать товарища, влипла в его закаменевшую спину, извинилась, не получила ответа, поглядела, куда он смотрит, - и тоже издала возглас изумления.

За дубом прятался замшелый бревенчатый дом.

- И впрямь избушка Бабы-яги?! - Я не поверила своим глазам.

- Деда-яги, - поправил меня Петрик и присел так поспешно, словно у него живот прихватило.

Я не успела заботливо справиться о его самочувствии - дружище и меня потянул вниз:

- Спрячься, Люся! Что-то мне подсказывает: незваным гостям тут не рады.

Я тоже опустилась на корточки и, опасливо выглядывая из подлеска, рассмотрела избушку.

Куриных ног у нее не было, но это меня не успокоило. Голые черепа неведомых зверей, водруженные на колья забора вперемежку с глиняными горшками и прозаическими стеклянными банками, намекали, что курьи ножки свободно могли быть сожраны. Вопрос - кем?

- Почему ты сказал, что это избушка Деда-яги, а не его однофамилицы-бабы? - шепотом поинтересовалась я у Петрика.

- Туда смотри! - Он указал мне направление подбородком. - Видишь, там стирка сушится? Рубаха и штаны. А Баба-яга носит юбку. Хоть у Васнецова на картинах посмотри, хоть у Билибина.

- У Билибина Баба-яга в ступе нарисована, - припомнила я. - По-моему, там не видно, какой у нее низ. Может, как раз штаны.

- Люся, серые?! Совсем без декора и с прожженными дырочками? - Петрик всплеснул руками, и мне пришлось несильно стукнуть его по шее, чтобы пригнулся и не высовывался. - Какая представительница прекрасного пола наденет такие убогие порты? Кроме того, внимание на рубаху: она отчетливо мужская.

- Откуда ты знаешь?

- Из истории русского костюма, Люся, откуда еще? Ты посмотри: это же косоворотка с воротником-стойкой, и она удлиненная - до середины бедра!

- И что?

- А то, что женская рубаха длинная - до пят!

- Ладно, убедил. - Спорить с дарлингом по поводу нарядов - дело гиблое. - Это костюмчик Деда-яги. А где же сам старичок?

- В ступе? - предположил Петрик и, как был на корточках, так и двинулся к забору.

Вперевалку, но довольно шустро.

Почти как русский народный танцор, идущий вприсядку.

Я на такие коленца неспособна. Пришлось встать и последовать за другом в полусогнутом виде - а-ля старушка, скрюченная ревматизмом.

«О, сойдешь за Бабу-ягу!» - своеобразно подбодрил меня внутренний голос.

Вслед за Петриком я подобралась к забору и пережила дежавю: вертикально поставленные бревна разделяли такие же щели, как и ставни в нашей хате. Дружище прильнул к одной такой древнерусской амбразуре, я - к другой, и с минуту мы молча обозревали дом и двор Деда-яги.

Картина показалась мне пугающей. Художник Билибин, нарисовавший Бабу-ягу в виде страшной ведьмы с крючковатым носом, пронизывающим взглядом и длинными когтистыми пальцами, оценил бы антураж.

Участок за забором густо зарос сорняками, на заднем дворе вообще стеной стоял чертополох в полтора человеческих роста! Старый бревенчатый дом глубоко ушел в землю. Рассохшиеся деревянные ставни на окнах перекосились и пропускали свет. Причем не снаружи - внутрь, а наоборот: пугающее синее сияние лилось изнутри!

- А пойдем домой, Петрик? - тщетно сдерживая дрожь в голосе, предложила я.

- Ага, сейчас! - ответил дружище.

Я подумала, что он со мной согласился, но нет - то был сарказм. Дарлинг вытащил из сумочки-кофра, повешенной через грудь, профессиональный фотоаппарат и принялся тыкать объективом в забор, пытаясь снимать сквозь щели.

Камера предательски защелкала, оповещая имеющих уши о ведущейся репортажной съемке.

Я беззвучно застонала.

«Сейчас я тебя, Ванька, зажарю и съем, - молвила Яга, - предсказал дальнейшее развитие событий мой внутренний голос. - Садись-ка во-о-он на ту большую лопату и в печь полезай».

Ваньки среди нас не было, но что-то мне подсказывало: Дед-яга удовлетворится и Петькой - на первое. А Люськой - на второе!

В самом деле, никто не любит папарацци, но если они хорошо прожаренные - это меняет дело…