Детектив США. Книга 12

Кери вытянул из Барроуза все, что он знал, но Барроуз не знал, где прячется Пападопулос. Пападопулос услышал о приезде Кери — как именно услышал, вам известно. Он послал Арли убить Кери. Кери легко уходил от парикмахера — покуда не заподозрил, что Пападопулос может прятаться в доме Ньюхолла. Он поехал туда, позволив парикмахеру сесть ему на хвост. Как только Арли понял, куда направляется Том-Том Кери, он решил помешать ему во что бы то ни стало и начал его нагонять. Кери только этого и ждал. Он застрелил Арли, вернулся в город и позвал меня с собой, чтобы поставить точку в этом деле.

Тем временем Анжела Грейс подружилась в камере с Большой Флорой. Она знала Флору, а Флора ее не знала. Пападопулос организовал Флоре побег. Двоим всегда легче бежать, чем одному. Флора взяла с собой Анжелу, привезла к Пападопулосу. Анжела бросилась на него, но Флора сбила ее с ног.

Флора, Анжела Грейс и Анна Ньюхолл, она же Нэнси Риган, в окружной тюрьме, — закончил я. — Пападопулос, Том-Том Кери и Джек Конихан убиты.

Я замолчал и раскурил сигарету — не торопясь, внимательно разглядывая и сигарету, и спичку по ходу дела. Старик взял со стола письмо, опустил не прочтя, взял другое.

— Они убить! во время задержания? — В его мягком голосе не слышалось ничего, кроме обычной беспредельной вежливости.

— Да. Кери убил Пападопулоса. Чуть позже он застрелил Джека. Мики, ничего не зная... видя только, что смуглый человек стреляет в Джека и в меня — мы стояли друг против друга и разговаривали, — выстрелил в Кери и убил его. — Слова скручивались у меня на языке, не желали складываться как положено. — Ни Мики, ни Энди не знают, что Джек... Никому, кроме вас и меня, не известно, в чем было... чем занимался Джек. Флоре Брейс и Анне Ньюхолл это известно, но, если мы скажем, что он все время действовал по приказу, опровергнуть нас никто не сможет.

Старик кивнул и улыбнулся улыбкой доброго дедушки, но в первый раз за много лет я его понял — понял, о чем он думает. Он думал, что если бы Джек вышел из этого дела живым, мы оказались бы перед паршивым выбором: отпустить его на все четыре стороны или испортить физиономию агентству, признав во всеуслышание, что один из наших агентов — уголовник.

Я бросил сигарету и встал. Старик тоже встал и протянул мне руку.

— Благодарю вас, — сказал он.

Я пожал ему руку, и я понял его, но исповедоваться мне было не в чем — даже молча.

— Так получилось, — медленно сказал я. — Я разыграл карты так, чтобы извлечь выгоду из обстоятельств... но так уж получилось.

Он кивнул с благосклонной улыбкой.

— Недельки две отдохну, — сказал я уже от двери. Я почувствовал усталость.