Детектив США. Книга 7

В тусклом свете настольной лампы он увидел сидящую на викторианском диване Элизабет Скарлатти. Она даже не шевельнулась, только подняла на них глаза.

– Я слышала, как вы вошли.

– Я же велел вам запереть двери на ключ!

– Извините, забыла.

– Черт возьми, неправда! Я специально задержался у двери и ушел только после того, как вы заперли дверь на замок и задвижку.

– Я заказывала себе кофе.

– Где же поднос?

– В спальне, куда, по моим представлениям, не полагается входить посторонним.

– Ошибаетесь! – Он кинулся в спальню.

– Еще раз приношу извинения! Поднос по моей просьбе уже унесли. Вы уж простите, ради бога, совсем запамятовала.

– Что-нибудь произошло?

Элизабет повернулась к Джанет:

– У меня был крайне неприятный разговор по телефону. Коммерческий вопрос, к вам не имеет никакого касательства. Речь идет о крупной сумме, и мне предстоит принять решение до того, как откроются британские биржи. – Она взглянула на Кэнфилда.

– Позвольте спросить, какое такое важное дело заставило вас нарушить мои инструкции? – осведомился Кэнфилд.

– Речь идет о нескольких миллионах долларов. Пожалуй, вы могли бы дать мне совет. Следует нам скупить все имеющие хождение на бирже акции компании «Шеффилд катлери»?

Кэнфилд все еще сомневался в правдивости ее слов.

– Но почему же все-таки разговор… настолько взбудоражил вас?

– Потому что компания постоянно несет убытки.

– Тогда какой же смысл покупать? И разве это способно лишить вас сна?

Старая дама окинула его холодным взглядом.

– «Шеффилд катлери» – она из старейших и уважаемых фирм, выпускающих столовое серебро. Продукция первоклассная, проверена веками. И управление, и условия труда на должном уровне. Но проблема заключается в том, что японцы наводнили рынок более дешевыми подделками. Массовый потребитель, естественно, покупается на дешевизну. И вопрос в том, как обратить эту тенденцию вспять. Как возродить интерес к настоящему товару.

Элизабет Скарлатти поднялась с дивана и величественно направилась в спальню. Кэнфилд повернулся к Джанет.

– Она всегда самолично решает такие вопросы? Разве у нее нет советников?

Джанет посмотрела на ведущую в спальню дверь:

– Она говорит неправду.

– Почему ты так думаешь?

– Потому что, разговаривая с тобой, она не сводила с меня глаз. Ни на секунду. Она пыталась дать мне что-то понять.

– Что, например?

Джанет передернула плечами и продолжала торопливым шепотом:

– О, не знаю, но ты поймешь, что я имею в виду. Представь себе такую ситуацию: собралась компания, ты что-то рассказываешь, врешь напропалую и при этом смотришь, скажем, на близкого друга – он знает, что ты врешь, но по твоему взгляду понимает, что возражать не следует…

– Выходит, она говорила неправду?

– О нет. Что касается компании – это правда. Вот уже несколько месяцев Чанселлор уговаривает ее купить эту фирму.

– Откуда ты знаешь?

– Она уже дала «добро».

– Тогда зачем она обманула меня?

Кэнфилд собрался уже было сесть, но тут его внимание привлекла льняная салфетка на спинке кресла. Она была основательно измята, словно ее тискали в руках – это как-то не вязалось с безупречной чистотой и порядком в комнате. Он внимательно рассматривал салфетку, на ней отчетливо проступали следы рук: кто-то вцепился в изголовье кресла с неимоверной силой.

– В чем дело, Мэтью?

– Ничего. Налей мне виски, пожалуйста!

– С удовольствием, милый.

Она пошла к бару, Кэнфилд же – к окну. Просто так, без какого-то определенного замысла, он раздвинул шторы и оглядел само окно. Повернул задвижку, поднял створку и увидел то, что интуитивно уже начал искать: дерево вокруг задвижки было в царапинах.

А на подоконнике остался след башмака на толстой гофрированной подошве. Кэнфилд выглянул наружу: семь этажей вниз, вверх еще два этажа и, как он знал, очень крутая крыша. Он захлопнул окно и запер его на задвижку.

– Что ты там делаешь?

– Здесь побывал визитер. Незваный гость.

Джанет замерла:

– О боже!

– Не бойся. Твоя свекровь не станет делать глупостей. Поверь мне.

– Пытаюсь. А нам-то что теперь делать?

– Выяснить, кто это был. Возьми себя в руки. Мне понадобится твоя помощь.

– Почему она ничего нам не сказала?

– Не знаю. Но, может, тебе удастся узнать.

– Каким образом?

– Завтра утром она, вероятно, вернется к разговору о компании. И ты напомни ей, что она уже согласилась ее купить. Тогда ей придется дать какое-то объяснение.

– Если матушка Скарлатти не желает о чем-либо говорить, она просто не говорит, и все. Я-то знаю.

– Тогда не нажимай. Но что-то ей все-таки придется сказать.

* * *

Несмотря на позднее время – три часа ночи, в холле было многолюдно: постояльцы возвращались с поздних вечеринок. Многие были навеселе, они смеялись и шутили.

Кэнфилд подошел к портье, прикинувшись этаким простаком.

– У меня тут, дружище, затруднение небольшое возникло.

– Да, сэр. Чем могу служить?

– Видите ли, я путешествую вместе с мадам Элизабет Скарлатти и ее дочерью…

– О да, конечно, мистер… Кэнфилд, если не ошибаюсь?

– Верно. Так вот, мадам в более чем преклонном возрасте, а те, что живут наверху, ложатся очень поздно.