Детектив США. Книга 7

– Предупреждаю вас, Крюгер! Если вы убьете ее, вам придется держать ответ. Мы не собираемся быть вашими заложниками. Мы не намерены разоряться из-за ваших дел! – Мастерсон стоял перед Крюгером, почти касаясь его плечом. Англичанин не двигался с места.

Не говоря ни слова, Генрих Крюгер приставил пистолет к животу Мастерсона и выстрелил. Выстрел был оглушающий. Сиднея Мастерсона подбросило вверх. Он упал. Смерть наступила мгновенно, хлеставшая из тела кровь растекалась по полу.

Одиннадцать оставшихся участников цюрихской группы в ужасе взирали на труп, кое-кто вскрикнул от неожиданности. Генрих Крюгер шел к Элизабет, оказавшиеся у него на пути люди поспешно отскакивали в сторону.

Элизабет Скарлатти не двинулась с места. Их глаза встретились.

– Я проклинаю день, когда вы родились. Вы обесчестили дом вашего отца. Но знайте, Генрих Крюгер, – и запомните! – Голос старой дамы звучал так властно, что сын ее на мгновение оторопел, но взгляд его был по-прежнему полон ненависти. – Когда я буду мертва, ваше имя появится на первых полосах всех газет мира. Все силы будут задействованы на поимку преступника. Безумец, убийца, вор! И каждый человек в этом зале, каждый участник цюрихской группы будет отмечен клеймом сопричастности к вам – если они оставят вас в живых.

Бешеная ярость вспыхнула в глазах Генриха Крюгера. Он схватил кресло и ударил им об пол. Убить – этого мало. Убить так, чтобы видеть, как жизнь будет по капле уходить из тела и сознания – из нее, Элизабет Скарлатти.

Мэтью Кэнфилд держал палец на спусковом крючке. Ему еще не доводилось стрелять через карман, и он понимал, что если промажет, и ему, и Элизабет уже не уцелеть. Он прицелился в грудь медленно приближавшегося к ним человека, в самую крупную на свете мишень, надвигавшуюся на него.

Звук выстрела из маленького револьвера и удар пули в плечо на какую-то долю секунды оглушили Крюгера-Скарлетта.

Кэнфилду этого было вполне достаточно.

Он изо всех сил толкнул Элизабет правым плечом, так что ее хрупкое тело оказалось на полу, вне досягаемости Крюгера, сам же метнулся влево. Стремительно, в падении, выхватил из кармана револьвер и выстрелил снова в человека по имени Генрих Крюгер.

Оружие выпало из руки Крюгера. Он, корчась, схватился за живот. Кэнфилд одним рывком вскочил на ноги. Превозмогая мучительную боль, в два прыжка оказался рядом с Алстером Скарлеттом. Схватив его тяжелый пистолет, он начал молотить им физиономию Крюгера. Он не мог остановиться.

Раздробить это лицо! Превратить его в месиво!

Наконец он выдохся.

– Хватит! Он мертв! Перестаньте! Не надо больше! – Дородный Фриц Тиссен держал его за руку.

Мэтью Кэнфилд почувствовал слабость и опустился на пол.

Все одиннадцать цюрихцев столпились вокруг него. Кто-то оказывал помощь Элизабет, кто-то склонился над телом Генриха Крюгера.

Внезапно раздался громкий, властный стук в дверь, ведущую в холл.

Фон Шнитцлер принял на себя командование.

– Впустите их! – приказал он.

Д’Альмейда проворно кинулся к двери и открыл ее. У входа стояли их шоферы. Глядя на них, Кэнфилд понял, что они выполняли не только функции водителей: все они были вооружены.

Лежа на полу, вот-вот готовый лишиться сознания от невыносимой боли, Кэнфилд заметил звероподобного блондина с коротко остриженными волосами. Он оттеснил столпившихся у трупа людей и, опустившись на корточки, приподнял обезображенное веко Крюгера.

И тут Кэнфилд испугался, а не сыграло ли напряжение последних часов скверную шутку с его зрением?

Или блондин действительно наклонился и что-то шепчет на ухо Генриху Крюгеру?

Неужели Генрих Крюгер жив?

Фон Шнитцлер подошел к Кэнфилду.

– Его сейчас унесут. Я приказал еще раз выстрелить на всякий случай, хотя он мертв. Кончено. – Затем тучный фон Шнитцлер что-то приказал по-немецки шоферам в военной форме, столпившимся вокруг Крюгера. Несколько человек начали было поднимать безжизненное тело, но их оттеснил блондин с короткой стрижкой.

Он поднял тело Генриха Крюгера с пола и понес его из зала. Другие последовали за ним.

– Как она? – Кэнфилд кивнул в сторону Элизабет, сидевшей в кресле. Она смотрела на дверь, через которую вынесли тело человека, который когда-то был ее сыном. Этого здесь никто, кроме Кэнфилда, не знал.

– Все в порядке. Теперь она может позвонить! – Ликок пытался говорить спокойно.

Кэнфилд поднялся с пола и подошел к Элизабет. Полный смятенных чувств, он коснулся рукой ее морщинистой щеки. Он не мог не выразить ей сочувствия.

Слезы ручьем текли по ее лицу.

И тогда Мэтью Кэнфилд услышал мощный шум отъезжающего автомобиля.

Фон Шнитцлер сказал, что распорядился о страховочном выстреле.

Но выстрела не было слышно.