Детектив в маске

– Дед, получив письмо, даже слушать ни о каком кладе не захотел, – продолжал свой рассказ гость. – Его ранила мысль, что его дедушка до бабушки любил совсем другую женщину. Да и вообще дед был человеком старой советской закалки. Поиски кладов, наследие царского режима, какие-то монеты его вообще не интересовали. Он строго-настрого запретил даже говорить про все это. Я не очень хорошо этот момент помню, потому что тогда еще совсем маленький был, но только после того, как дед пару лет назад умер, папа, разбирая документы, нашел это письмо и отдал мне. Признаться, он тоже не верит, что все это не бред выжившей из ума старухи. И уж тем более не верит, что спустя сто лет клад, будь он даже действительно зарыт, можно найти.

– А вы, значит, верите?

– Да мне просто интересно, если честно. Я почти два года потратил в архивах, чтобы узнать историю своей семьи, детали жизни Ивана Баринова, проследить путь Натальи Игнатовой. Заодно и этим местом поинтересовался. После побега Игнатовых дом, который стоял на этом месте, сгорел. Потом тут отстроился новый владелец, какой-то московский инженер. Татьяна Мезенцева ему то ли внучка, то ли правнучка, я точно не помню, но родственница по прямой линии, это точно.

– Да, она говорила, что в этом доме ее родители жили, – вспомнила Муся. – Лошадей держали. Она дом несколько лет назад перестроила, воду провела, канализацию сделала. Колодец тут, конечно, есть, но тот ли самый, я не знаю, да и яблони во дворе никакой нет.

– Ладно, – гость тяжело поднялся со стула, – я, пожалуй, поеду. Устал я что-то. Надо где-то на постой расположиться. Главное – место это действительно существует. Так что летом можно будет попробовать и клад поискать, как думаете, Марина? – И он неожиданно подмигнул Мусе. – Вот вся эта заваруха с коронавирусом кончится, вернется нормальная жизнь, тепло станет, и займемся мы с вами кладокопательством.

Почему-то перспектива чем-то заняться с этим человеком показалась Мусе весьма привлекательной. Но пока она придумывала какой-то подобающий ответ, ее гость вышел из кухни, натянул в прихожей свои ботинки, хлопнул дверью и ушел, кинув на прощание: «Спасибо». Через мгновение Муся услышала звук заводящейся машины, и все стихло. Она выглянула на улицу, но двор и территория за калиткой были пустынны. Уж не привиделось ли ей все это?

День тек своим чередом. Его плавная неспешность впервые за две недели раздражала Мусю, которой внезапно до слез, до одури, захотелось бурлящего веселья дружеской вечеринки, гама заполненного людьми ресторана, отчаянности внезапных новых знакомств. Тускло пообедав унылым супом, наспех сварганенным из тушенки, она вымыла посуду, протерла полы, смахнула пыль и прилегла на кровать. Дневной сон, уже вошедший в привычку, не шел.

Тяжко вздохнув по утраченной безмятежности затворнической жизни, Муся решила прогуляться. Утепляясь – апрель в этом году выдался холодный и промозглый, – она чуть не рычала от нетерпения. Какая-то неведомая сила гнала ее из дома. Куда? Зачем?

Натягивая на бегу высокие сапоги, когда-то купленные, скорее, для форсу, но оказавшиеся незаменимыми для прогулок по деревенским тропинкам, Муся скатилась с крыльца, заперла дверь, сунула ключ в карман и быстрым шагом пошла по тропинке, начинающейся за самой калиткой и уводящей в сторону большой проселочной дороги.

Осклизлые остатки прошлогодней травы противно чмокали под ногами. Дойдя до грунтовой дороги, Муся свернула на нее и остановилась, пытаясь понять, куда идти дальше.

Налево повернешь – в поселок придешь, направо пойдешь – до соседней деревни дошагаешь. Ни туда, ни туда ей было не надо. Конечно, можно все-таки решиться и сходить в магазин, хотя бы тех же яиц купить, но, отправляясь на свою неожиданную прогулку, кошелька Муся не захватила, да и на машине в магазин сподручнее, не тащить же тяжести.

Стоя на дороге, как богатырь на перепутье, Муся судорожно соображала, как лучше поступить. Внезапно ее взгляд сфокусировался на черной машине, съехавшей на обочину чуть впереди по направлению к поселку и теперь стоящей там неподвижно. В очертаниях машины было что-то смутно знакомое, и Муся, решившись, пошла по дороге к поселку, точнее, к машине, разумеется.

Через десяток шагов она уже могла рассмотреть ее номера. Это была та самая машина, что несколькими часами ранее стояла у ее дома. Машина, на которой приехал Сергей Баринов. Муся подошла к водительской дверце и заглянула в окно. Баринов был внутри машины, он сидел, откинув голову, и, похоже, крепко спал. Ну да, он же жаловался, что устал, и в ее доме тоже уснул, выпив чаю.

Стекло бликовало, и через него спящий был виден нечетко. Внезапно Муся обратила внимание на чрезмерную бледность его лица и запекшиеся, беззвучно шевелящиеся губы. Или это ей просто кажется, что беззвучно?

Муся рванула дверцу, которая послушно открылась. Ну надо же, как можно спать в незапертой машине в такой глуши! Обчистят же, как пить дать, обчистят.