Детектив в пути

Может, я слишком требовательна и несправедлива, но мы расстались просто друзьями (и даже обменялись телефончиками), но ни отвечать на звонки моего нового знакомого, ни встречаться с ним мне больше не хотелось…

…А потом начались будни. Я по-прежнему проживала у милой старушки на Лиговке. И оказалось, что в Питере - как, наверно, в любой точке на земле - жизнь далеко не столь безоблачна, как кажется в первый день, когда утреннее солнце ломится в окна.

Я наведалась в порт. Меня манили синие просторы. У пирса стоял белоснежный паром. В криках чаек мне чудилось: «Плыви! Плыви!…» Но когда я, с третьего захода, добилась аудиенции в кадрах, мне предложили место буфетчицы на сухогрузе, уходящем в Арктику. И преподнесли сие как величайшее одолжение, за которое я должна расплатиться - желательно натурой, не выходя из начальственного кабинета.

Я уже планировала совершить инкогнито налет на столицу - за дипломом и трудовой книжкой - и снизить уровень своих притязаний до дилера в плавучем казино - как однажды на выходе из порта все-таки столкнулась нос к носу с ним…

- Ты… - только и произнес Георгий.

Я подтвердила:

- Да, это я.

- Как ты здесь?

- Вот хочу попроситься юнгой на твою яхту.

- Яхту?! - поразился он.

- Ты что, не строишь больше яхт?

- Нет.

- Что же ты делаешь в порту?

- Собираюсь в Барселону. Представителем «Роскомфлота».

Он нетерпеливо глянул на часы.

- Что, летишь на всех парусах? - спросила я.

- Признаться, да. На послезавтра куплен билет, а жене до сих пор еще визу не дали.

- Ты давно женат?

- Года четыре. А ты?

- А я только собираюсь, - соврала я.

- За кого?

- За одного яхтсмена.

Врать - так по-крупному!

- Я его знаю? - нервно спросил он.

- Нет, - сказала я.

Он сразу успокоился. И, кажется, даже, сволочь, искренне порадовался.

- Поздравляю. На свадьбу пригласишь?

- Мы лучше вместе с ним придем к тебе в Барселону на своей яхте.

- О, давай! Жена будет очень рада. И старший сын - тоже. Они скучают без яхт.

- А ты - скучаешь?

В вопросе был двойной смысл. Я имела в виду: скучаешь - по мне. А он услышал: скучаешь - без яхт.

- Я?… Я, признаться, нет. Наверно, в молодости парусами объелся. Ну, ты извини, мне пора бежать. Еще куча дел осталась.

И Георгий, не оглядываясь, умчался куда-то мимо пакгаузов.

«Вот и все, - сказала я себе. - А я-то, идиотка, думала, что прошлое можно вернуть…»

Выходит, то, ради чего (если положить руку на сердце) я приехала в Питер, не случилось. И что мне здесь теперь делать, на продуваемых всеми ветрами - морскими ветрами! - проспектах?

Ветер с моря выбивал из глаз слезы.

…Но я уже не могла просто вернуться в Белокаменную, и явиться к Денису и на работу, и заявить всем: «Здравствуйте, это я. Я не умирала, я воскресла!» Я не хотела старой жизни!

И кто сказал, что в новой жизни будет легко? Я не должна оставлять попыток. Я буду сражаться, биться и строить ее, мою новую жизнь - с солнцем, небом и морем.

А пока… пока… Что ж, я могу расслабиться… Деньги есть - я сняла со своих кредиток все наличные - бог его знает, что там, в банках, делают со счетами безвременно ушедших… Белые ночи не кончились, и у меня есть время подумать: каким путем я все-таки могу добраться до той синевы - неба ли, моря, - которая с детства манит меня… Ведь океан прекрасен, даже если рядом нет Георгия.

Назавтра, решила я, объявляется День Забвения и Избытия Горечи. А это значит - поход в салон красоты, и шопинг, и новые визиты в «Идеальные чашки» и «Сладкоежки». Я буду делать все, чтобы развеяться, забыть Георгия, теперь уже навсегда, и поднять себе настроение…

Однако у бабулиного подъезда на Лиговке я увидела нечто, от чего у меня в пятки ухнуло сердце.

Первой моей мыслью было бежать, но ноги приросли к асфальту.

А тут и он повернулся. И увидел меня.

И бросился ко мне. И заключил в объятия. И заплакал. А потом стал медленно сползать по мне, становясь на колени, но по-прежнему не отпуская меня из кольца своих рук.

- Боже мой… - простонал он.

Да, это был он. Денис.

- Боже мой, это ты. Это правда. Ты жива.

Мне оставалось только глупо улыбаться и плакать - от его слез и его верности.

- Я нашел тебя, - только и шептал он. - Боже! Ты жива.

- Да, это я, и я жива, - по-идиотски ответила я.

- Как хорошо! - продолжал бормотать он. - Я не верил, не верил, не верил!… Господи, как же я тебя искал!… Я бы умер, если б не нашел тебя… Тебя не опознали… Слава богу… А потом та самая барменша… В зале отлета в аэропорту… Она слышала краем уха ваш разговор с тем парнем и рассказала мне о вашем обмене… Ксюшечка моя, милая! Ты жива!…

Денис то смеялся, то плакал, стоя на коленях и уткнувшись лицом мне в лоно.

- Надо мной все смеялись, а я бросился в Питер… Все гостиницы обошел, все кафе… А потом мне подсказали про бабу Зину… Господи, зачем ты со мной это сделала? Почему ты хотя бы не позвонила? Ты совсем не любишь меня, да?…

- Встань, - сказала я сквозь слезы, но он ничего не слышал и только бормотал: