Детектив весеннего настроения

– Знаешь, что это? – спросила Чини. Мальчик мотнул головой. – Устройство, которое спасет Землю. Его надо держать во рту до тех пор, пока не останется одна палочка. Не выплевывать, не разговаривать, не плакать. И я доверяю эту волшебную вещь тебе. Ты должен держать ее во рту, пока я хожу за роботом. Он будет спасать Землю после тебя. Справишься?

Мася замотал головой. Но Чини уже развернула конфету, после чего засунула мальчику в рот.

Когда она вернулась, он сосредоточенно сосал чупа-чупс.

Чини сбила замок. Открыла клетку. Мася выбрался из нее и тут же бросился на шею своей спасительнице. Он несколько раз обмочился и обкакался, пока находился в амбаре. Чини переодела его в вещи сына. Сунула ему зайца и робота. Собралась уводить… Как услышала тяжелые шаги.

Уже стемнело, но луна не показалась, и Чини не смогла рассмотреть человека, подошедшего к амбару. Она поднесла ко рту вытянутый указательный палец, призывая Масю к молчанию. Но он спасал Землю, и это было лишним.

Вдруг… Вспышка.

Чини припала к щели между досками. И увидела горящий факел. Он летел на нее. Чудом сдержав крик, женщина отпрянула. Света стало больше. Огонь разрастался. Он охватил пожухшую траву, росшую за амбаром, затем перелез на стены. Чини понимала, что, если ничего не предпримет, они с Масей сгорят. Она схватила мальчика и бросилась к лазу. Но он вырвался. Вновь забрался в клетку. Чини решила, что он от шока совсем перестал соображать, но ребенок просто забыл свою игрушку – пистолет. С которым тотчас вернулся. И продолжил спасать мир. А заодно и себя – для чего шустро пополз рядом с Чини.

Женщина и ребенок смогли выбраться из горящего здания. И сползти с откоса.

– Чини, все! – закричал Мася, вытащив изо рта палочку.

– Умница, малыш, – переводя дыхание, улыбнулась Чини.

Огонь разрастался. Его всполохи освещали берег. Чини силилась рассмотреть того, кто устроил поджог, но не могла – мешало пламя. Тут до нее дошло, что сама она как на ладони. Сверху видно лучше, и если поджигатель заметит ее, а главное, Масю, то все напрасно… Его добьют. А заодно и ее.

– Солнышко, нам нужно уходить отсюда, – зашептала Чини, схватив ребенка в охапку.

– Домой?

– Нет, не домой.

– Но почему?

– Те нехорошие люди, что заперли тебя в амбаре, могут быть там. – Чини знала, что мальчик пропал, гуляя по территории усадьбы. Значит, кто-то из приближенных к семье был соучастником преступления. К тому же собачья клетка как две капли воды похожа на ту, в которой возили к ветеринару Герцога. Его так и не вылечили, пес скончался, а переноска перекочевала в кладовую. – Хочешь прокатиться на автобусе?

Мальчик радостно закивал. Его всегда возили на автомобиле представительского класса, а он хотел на бензовоз и в автобус. А как его завораживала мусорка…

У Чини было мало времени на раздумье. Решение нужно было принимать в мгновение. До усадьбы далеко, и путь небезопасен, до остановки десять минут. Если идти вдоль реки, их никто не заметит. У Чини есть деньги, они доедут до города, там сразу отправятся в милицию. В деревне, конечно, есть участковый, но он беспробудно пьет и вообще человек ненадежный.

Тогда она еще не понимала, что собирается сделать…

Осознала лишь тогда, когда в городе уже отправилась не в милицию, а на той же автостанции, до которой добралась, пересела на автобус до Москвы. А через семь часов в поезд, следующий до Душанбе, при этом купив билет не в кассе – их там просто-напросто не было, – а у какого-то спекулянта.

Аллах отнял у Чини Саида, но взамен дал Масю.

Чини спасла его, а он спасет Чини.

Она поклялась себе, что больше не впустит в свою жизнь, а значит, и в лоно, мужчину. Значит, у нее больше не будет детей. Она посвятит себя Максимилиану. Да, Чини не даст ему того, что смог бы дать Иван Глинка… Но с другой стороны, она уже сделала больше, чем он, – сохранила ему жизнь. Имея целую толпу охранников, Иван не уберег своего беззащитного маленького Масю от беды. Так где вероятность, что сможет сделать это впоследствии? Разве что поместит его в клетку, пусть не собачью, а золотую…

С Чини Максимилиану будет лучше и безопаснее!

Убедив себя в этом, она забралась на подножку поезда и отправилась в свою новую-старую жизнь.

* * *

В родном доме Чини не были рады. Но, естественно, приняли. Выделили для них с Масей отдельную комнату, для чего пришлось потесниться. Замуж вышли только две из сестер. Барфи, у которой сорвалась свадьба, и Зеда, самая младшая, остались при родителях. И если первая гордилась тем, что хранит верность жениху, который от нее отказался, и несла свою девственность как знамя, то вторая, косоглазая и заикающаяся, давно с ней рассталась, надеясь хотя бы удовольствие от мужчин получить. На супружество не рассчитывала, но от секса не отказывалась. Бывало, сбегала из дома, чтобы провести часок-другой с кем-то из парней. Возвращалась довольная. Барфи тут же доносила на нее матери, и та била ее, но Зеде все было нипочем.