Дети Бездны

Вдруг дно ушло из-под ног. Оя стала опускаться глубже. Песок и вода смешались и бурным потоком, вбирая соль и кристаллы со стен, понесли её по извилистым ходам – червоточинам, которыми было изъедено всё основание Горы и Острова.

Кристалл во рту девушки ярко вспыхнул. В мозг словно вонзились тысячи раскаленных добела и одновременно ледяных игл. Её сознание разделилось, одной частью чувствуя боль, крупинки соли и песка, впивающиеся в плоть, погружающиеся в каждую его клеточку, будто пытающиеся выдавить её, Ою, из собственного тела. Другая же часть сознания отделилась и наблюдала со стороны, как это тело проносится по узким каменным коридорам, открыв уже ничего не видящие глаза, следила за текучим голубым сиянием, озарявшим его. В какой-то момент эта часть словно встрепенулась, увидев вдали серебристое облако, и рванулась в его сторону, как будто все силы мира тянули её туда. Облако постепенно стало ближе, и вот уже её сознание погрузилось внутрь и тут потеряло все ориентиры в мерцающем мареве. Она пыталась сосредоточиться. Холод и жар накатывали волнами, отзвуки омывающей тело воды заглушали далёкую тонкую мелодию. Та, другая часть её, всё ещё хотела выжить, никак не могла отпустить оставшиеся крохи надежды. Но жизнь мешала ей, мешала услышать. Оя поняла, она больше не должна, не может жить. И она умерла.

В тот же момент она почувствовала, как сознание снова становится целым, и слилась с облаком. Это было вовсе не облако. Она, наконец, попала в Поле душ. Все они были здесь, все тысячи живших до неё. Каждый из них был частью той самой мелодии, мелодии радости, любви и покоя. Музыка оплела и пронзила её, и Оя ощутила вливающуюся внутрь силу, увидела мир чётко и ясно, словно через волшебное стекло, каждую крошку и черточку Эрму. Эта сила была невероятна, ошеломляюща, но совершенно не сравнима с общей силой, силой соткавших эту мелодию.

Кристалл вспыхнул снова и растворился.

Оя улыбнулась и словно выпала из облака назад в своё собственное тело, которое уже тоже не было прежним. Она надела его как платье и всплыла вновь целой в Песчаном озере, у входа в Пещеру кристаллов.

Весь подземный зал, занятый священным водоёмом, сиял огнями. Синий с серебром свод уходил вверх ярдов на двадцать. Берег был окружён жрецами. Сейчас их было сорок девять. Все они стояли в два ряда, образуя проход ко входу в Пещеру кристаллов, обратив свои взоры на озеро. Вскоре белёсая поверхность пошла мелкими волнами, и в его центре поднялась она, 27-я Высшая жрица Эрму. Она огляделась и направилась к берегу. Густая илистая масса озера мягко расступалась перед ней. Оя ступила на сухую землю, и жрецы поклонились, приветствуя её.

Она стояла перед ними, высокая, стройная, с переливающимся как россыпи алмазов телом. Волосы исчезли, вместо них её голову покрывали невероятные наросты и скопления крупных кристаллов, образующие прекрасную и неповторимую корону.

Высшая жрица также склонила голову в приветствии, выпрямилась и устремила взор на вход в Пещеру:

– Свершилось. Я иду к вам.

***

Полуг, 2169 год по земному исчислению

Ушастая мальчишечья мордочка высунулась из входа в пещеру. Серые щёки растянулись в подобии улыбки, когда парнишка разглядел с высоты третьего яруса собравшуюся внизу группку друзей. Махнув им рукой в знак того, что он их заметил, юный ббург обернулся и уставился обеими парами глаз во внутреннюю темноту своего жилища.

– Ма-а-ам! Я выйду, а?

Гладкие своды усилили ещё слабый голос, превратив его в почти взрослый.

Сверкнули и приблизились четыре красных огонька: мать, как обычно, смотрела чуть подозрительно.

– Просто выйдешь? Зачем?

– Да просто поболтать. Ну… там все, ты ж знаешь, – он лишь капельку запнулся, но мать, конечно же, этого не упустила.

– Поболтать, говоришь? – она тоже выглянула наружу, покачала головой и снова обратила внимание на сына. – Знаю… ещё бы мне ваши затеи не знать. Наверняка ведь побежите на станцию. Новый отряд же сегодня забирают, или я ошибаюсь?!

Её пристальный взгляд, казалось, проникал в каждый закоулочек его мыслей.

Букс покаянно вздохнул: отрицать было бессмысленно.

– Ну, ма-ам… – протянул он, – мы издалека, только взглянем. И недолго, да.

– Только взглянем… как же. Ладно уж, бегите, только держитесь подальше от платформ: ещё задавят вас ненароком в суматохе.

– Какая ж там суматоха?! – возмутился мальчишка. – Там такой порядок – ого-го! В нууги суматошных не берут, я знаю. Я всё-всё уже знаю про набор. Вот вырасту и тоже пойду в добровольцы. Войско Совета, представляешь?

Була только прикрыла глаза: не первый раз уже слышит она от него такие речи. И откуда это взялось?!

– Сынок, что ж хорошего в войне?

– В войне? В какой войне? Мам, ты ничего не понимаешь. Нууги не для войны: они помогают в открытии и присоединении новых миров. Новых миров, совсем других – больших, просторных. Не то что наша теснотища. Путешествия, полёты среди звёзд… – он мечтательно зажмурился, – другие планеты, другие города. Может, даже Око увижу, а?!

– Может… оно так-то, конечно… но зачем в нууги? Твой отец…