Дети богов

Я традиционно сунул им по комку смятых банкнот. Светловолосая запихнула подачку в сумочку и, смерив Ли Чин презрительным взглядом, удалилась. Брюнетка швырнула купюры мне в рожу. Может, и правда не за кошельком моим гонялась, а честно прельстилась романтическим шрамом? Ах, несостоявшаяся любовь, белой акации гроздья душистые… Обозвав меня скотиной, ушла и она. Я кивнул на машину и сказал Ли Чин:

— Садись. Побеседуем. Обещаю, трогать я тебя не буду.

Это можно было бы и не упоминать. Лисичка изогнула губы с не меньшей презрительностью, чем ее блондинистая сестра, и скользнула на сиденье. Я залез следом и захлопнул дверцу. Постучал в перегородку шоферу и велел ехать куда‑нибудь. Лимузин послушно отплыл от тротуара и влился в редкий поток ночного трафика.

Ли Чин сидела, обернувшись к окну. Фонари и фары проезжающих автомобилий высвечивали ее профиль, резкий и тонкий, как гравюра японского мастера. Я поневоле залюбовался. Хоть какая‑то радость глазам после целой вереницы уродливых потаскух. Почувствовав мой взгляд, она отвернулась от окна и поджала губы в недовольной гримаске.

— Ну?

— Что «ну»?

— Ты хотел со мной поговорить? Я слушаю.

— Нет, милая, — мягко ответил я. — Выслушать хотелось бы мне. Тебя Иамен подослал?

Она резко мотнула головой. Правдивого ответа я и не ожидал.

— Честно — что за дрянь в бутылке?

Вместо того, чтобы ответить на мой вопрос, Ли Чин поднесла руку к лицу и вдруг что было силы укусила себя за запястье.

— What the fuck? — заорал я.

Красная, очень яркая даже в полумраке салона кровь хлынула на ее майку и на подушки сиденья. Зубы у Ли Чин были, похоже, чисто лисьи. Игнорируя мои попытки поймать ее руку и унять кровь платком, девушка отвинтила крышечку бутылки и плеснула пару капель на открытую рану. Кровь мгновенно перестала течь. Девушка отняла у меня платок и провела им по запястью, смывая красное. Раны не было. Не было и шрама. Вообще никакого следа. Подняв ко мне бледное личико, лисичка сказала:

— Это Живая Вода. Она лечит любые болезни и раны. У смертных и у бессмертных, одинаково. Достаточно пары глотков, чтобы поднять на ноги умирающего. Или даже меньше…

— Постой. Видел я уже живую воду. Никакая она была не живая. Обычная минералка….

Ли Чин усмехнулась.

— Это в Источнике Урд, что ли? Там же вода Всезнания. А я тебе принесла, — тут она тряхнула бутылкой, — воду из Вечного Сада. Не возьмешь, будешь большой дурак. Ты, впрочем, и так дурак, хотя и наглотался из Источника. Любой бы уже поумнел…

— Да какого еще Вечного Сада?! — заорал я.

Так громко заорал, что машина тревожно вильнула, и пришлось крикнуть в интерком: «На дорогу смотри, водила, мать твою». Лимузин выровнялся. Ли Чин глядела на меня с очень хорошо знакомой смесью жалости и презрения.

— Ну что ты так на меня уставилась, умница? Либо объясняй про сад, либо выметайся из машины со своим снадобьем.

Девушка пожала плечами.

— Вечный Сад, который над Садом Расходящихся Тропок. Всякий дурак знает. Там вечное лето и растут всякие полезные деревья. Вокруг сада — ограда…

Неожиданно она улыбнулась. Личико ее оживилось.

— Вот мы, лисы‑оборотни, по‑твоему, откуда взялись?

— Из мамы‑лисицы? — предположил я.

— Ха‑ха, очень смешно. Наши предки были обычными лисами. Не могли разговаривать и жили от силы лет двадцать. А потом один хитрый лисовин подкопался под ограду сада. Дело было зимой, и он стал есть яблочную падалицу. Без витамина С зубы очень портятся. Вот он ел ее, и ел, и приводил свою семью, и другие семьи. И мы стали умными…

— Охренеть какими…

— Поумнее некоторых.

— Угу. А на той яблоне случайно не сидели две тоже шибко умных обезьяны, по имени Адам и Ева? Не они в вас швырялись гнилыми яблоками?

Лиса зашипела.

— Не хочешь слушать — я не буду рассказывать.

— Ладно, ладно. Извини. Неудачно пошутил.

Ли Чин слегка успокоилась, хотя ноздри ее все еще гневно раздувались. Нет, все же она была на редкость хорошенькой, особенно когда злилась. Я даже слегка позавидовал Нили — и тут же пожалел о своем воспоминании. Надо же, сколько времени прошло, а все равно болит… Залечить, что ли, волшебной водичкой?

— Так вот, — продолжала лиса, — кроме деревьев, там еще есть источник. Если пить из него, будешь жить долго… вечно. И никакая болезнь тебя не тронет. Мы иногда пробираемся туда через подкоп и лакаем потихоньку…

— А почему «потихоньку»? Сторож с двустволкой гоняет.

Ли Чин поморщилась.

— Если бы с двустволкой. Здоровенный амбал с мечом. Когда я была маленькая, он меня однажды чуть…

И внезапно заткнулась. Недостаточно внезапно. Я задумчиво присвистнул:

— Так вот от каких охотников тебя Иамен спасал. То‑то ты его возлюбила… Не просто спас, а еще и бессмертие обеспечил. Тебе. Или и твоим сородичам заодно?

Лисичка, гордо отвернувшись, промолчала. А мне неожиданно сделалось весело. Я живо представил себе Иамена, сражающегося с архангелом Михаилом за несовершеннолетнюю лисицу. Вот уж и вправду на стыке миров и верований…

— Он‑то что в том саду делал? Финики воровал? Или трепался с господином Яхве за судьбы мира?

Лиса сказала звенящим от злобы голосом:

— Останови машину.

— Да не ерепенься ты…