Дети капитана Гранина. Нерпа моя глупая

— Нет. Ошибаешься, они не мыслят по-другому, они используют ситуацию. В данном случае он ждал, пока одна из женщин решит за него все щекотливые вопросы. Но… Но тем не менее я не исключаю возможности, что отсутствие звонков — это стечение каких-то обстоятельств. Это результат чего-то, о чем ты даже не догадываешься…

Соня ушла, а Зоя вдруг подумала, что она, как и жена Гранина, «едет по рельсам», не пытаясь свернуть в сторону и разобраться в случившемся.

Прошло еще две недели — и на улице неожиданно запахло весной. Февральский воздух, холодный и морозный, тем не менее явственно намекал на подснежники.

— Ну вот и зима закончилась! — произнесла Ира, глядя в окно. — А мы даже и не заметили.

— Жаль, лучше бы зима продолжалась, — вздохнула Зоя, — хотя февраль еще себя покажет.

— Да чем вам, Зоя Петровна, так зима нравится?! — удивилась Ира.

— Не то что нравится, она — удобна. Вечера наступают рано, темно, снег скрипит, уютно…

Ира уставилась на Зою:

— Чем же уютно?!

Зоя промолчала. Она не могла объяснить, что встречаться взглядами с людьми ей тяжело. Что хочется быть одной, чтобы не нарушить состояние горестного одиночества.

Зоя промолчала. Она считала, что до весны еще очень далеко. И этот неожиданный весенний воздух — просто передышка, которую взяла зима. Зое не хотелось весны — ей не с кем было ее встречать.

— Зоя, у тебя столько знакомых, каждый из них будет рад с тобой просто по бульвару погулять! А ты… — звонила ей Люда.

— Зоя, тебя на мое место — полный дом ленивых мужиков! — завидовала Соня.

— Не хочу на твое место, — ответила Зоя. — И мне никто не нужен. И не хочу гулять по бульвару. Я хочу обеды Гранину готовить.

Зоя тосковала, но так и не собралась с духом, так и не позвонила сама Алексею Александровичу. Чего она боялась больше всего? Молчания. Молчания и гудков, которые за ним последуют.

… — Зоя Петровна, вы подпишите карты, тут много скопилось, — однажды попросила Зою заместительница. — Вот я разложила по алфавиту… Я пойду посмотрю, как там пациенты.

Ира положила на стол аккуратную стопку, и Зоя, просмотрев записи внизу листа, ставила свою подпись. Она читала фамилии пациентов и сразу же представляла их лица. Она помнила их голоса, как правило, что-то знала о их семьях. Она любила работу, не тяготилась пациентами, которые подчас были ворчливы и капризны. Она могла бы считать себя вполне счастливой, если бы…

— Ира, а что это за Гранин А. А.? — Зоя подняла над столом тонкую, только-только начатую карту. — Когда он был у нас?

Ира, только что вернувшаяся в кабинет, на минуту задумалась.

— Это «член семьи», тоже по страховому полису. Его отец у нас бывает на процедурах каждые полгода. У него шрамы от укусов. Помните?

— Нет, — нахмурилась Зоя.

Ира была дипломатом. Если она и обнаружила лукавство в словах Зои Петровны, то виду не подала.

— Ну, его собака покусала…

— А, точно! — воскликнула артистка Абрикосова. — Да, да! Он еще несколько раз сюда приезжал! Как же, как же, вспомнила!

— Вот, — объяснила Ира, — а это его сын. Ему пятнадцать лет. Ходит прогревать нос. Гайморит ему поставили.

— И сколько процедур ему осталось?

— Ну, как? Он только-только начал ходить. Вот и сейчас сидит. Во втором кабинете.

Зою вдруг бросило в жар. Это его сын. Скорее всего, его привез в поликлинику сам Гранин. И даже не зашел, даже не поднялся, чтобы ее увидеть! Зоя готова была расплакаться. Она не ошиблась — это внезапное и длительное молчание было расставанием, и надежды уже ни на что не было.

— Зоя Петровна, — вернул ее к реальности голос Иры. — Кстати, я попросила его зайти после процедуры к вам. Он же учится, надо согласовать время процедур.

— Его? Сына?

— Ну да, парня Антоном зовут. Ему осталось всего пять минут, и он придет к вам.

— Да, конечно.

Зоя дождалась, пока Ира выйдет, потом достала помаду и зеркальце. Она накрасила губы, поправила волосы. «Интересно, зачем я это делаю?!» — спросила она сама себя. И тут же ответила: «Мне надо понравиться ребенку, чтобы он был на моей стороне!» Она опешила от своих же мыслей и хотела было рассмеяться, как в это время в кабинет вошел высокий парень лет пятнадцати.

— Ты — Гранин? — улыбаясь, спросила Зоя.

— Да. — Мальчик держался спокойно. Было понятно, что ему тяжело дышать.

— Гайморит тебе поставили?

— Говорят, да, но у меня насморка нет, — объяснил Антон. — Мне просто дышать носом тяжело.

— Такое иногда бывает, — кивнула Зоя. — А как долго это тебя беспокоит?

Зоя была очень внимательна, ласкова, но при этом держала себя так, чтобы подросток чувствовал себя ровней.

— Месяц. Почти месяц.

— Тяжело заниматься, да, голова начинает болеть?

— Да, если долго в помещении нахожусь, — пояснил Антон.

— Это от нехватки воздуха. А на улице больше кислорода, там тебе легче. Но ты знаешь, я бы посоветовала сходить на консультацию к аллергологу. Ведь это может быть и не гайморит, а реакция на что-то. Надо разобраться. Давай так. Я сама запишу тебя на консультацию и в следующий раз дам талончик. Тебя родители сюда привозят?

— Почему? — Парень искренне удивился. — Сам, на метро.

— Нет, я просто подумала, что ты сейчас болеешь…