Дети, которые хотят умереть (СИ)

Андрей подошел к стене, руки сжались в кулаки и нанесли серию прямых ударов по бетону. Костяшки покраснели и зачесались — значит, покрылись очень маленькими, незаметными трещинами, ночью затянутся, зарастут новой костной тканью, тверже и толще. Уже завтра удары будут не так отдаваться в нервных волокнах, даже если разобьешь кулаки в кровь об лобовую кость очередного наглеца — никакой боли. Для Андрея, не наглеца.

Пол-урочника растягивал мышцы, приседал, вытягивал катану из ножен с позиций стоя на коленях и сидя с ногами крест-накрест. После Андрей встал на руки, вытянулсясвечкой, носки нацелились в потолок. Локти согнулись, руки отпустили пол, правое плечо и ухо вдавило в холодный пол. Дыхание выровнялось, почти прекратилось, Андрей умер на три урочника. Стал «мертвым камнем».

Стук в дверь.

Андрей созерцал тьму и не шевелился.

Снова постучали.

— Сингенин-сан, ты здесь, а?

Носки Андрея дернулись, центр тяжести отклонился в сторону, и ученик грохнулся на пол.

Как только Андрей открыл дверь, яркие разноцветные пятна замельтешили в глазах, он ослеп, потерялся в пространстве.

— Сейчас ночь, — сказала Рита.

В глазах Андрея рябило от удивительных сочных красок, ученик шагнул назад, в спасительную темноту.

Яркие пятна. Оранжевый, зеленый, песочный, желтый.… И, конечно же, красный. Как человеческая кожа, вывернутая наизнанку.

Рита вошла в комнату.

— Тут темно, — сказала наложница, — я включу свет?

Щелкнул выключатель. Андрей бешено тер глаза и отступал спиной к окну. Амурова шагала следом, почти наступала ему на носки. Андрей слышал, но не видел.

Где он? В грязной серой комнатушке или дворике с оранжевыми качелями и голубым небом? Вдруг школы Катаны — просто иллюзии, бред, что увидел маленький мальчик, упав с качелей?

Низкий подоконник ткнулся Андрею в ноги. Амурова встала почти вплотную.

— Господин, прими мой дар.

Андрей опустил ладони.

Цвета приняли формы. Тонкие плечи Риты обтянули широкие банты, желтые, как песок из песочницы во дворе с оранжевыми качелями. Тонкую шею изящным изгибом обхватил короткий шарфик — кусочек голубого неба между кудрявыми как детские головки облаками. Две ярко-оранжевые тесьмы завязались пышными узлами вокруг оби, украсили осиную талию. Или пчелиную?

Медноволосая голова покорно склонилась, нежные руки протянули Андрею стопку полотен с цветными рисунками.

Андрей взял яркие полотна, коснулся тонких зеленых крон под размашистыми штрихами багрового солнца. Пальцы погладили засохшую краску, шероховатую на ощупь.

— Как? — выдохнул Андрей, — как ты все это создала?

Андрей положил полотна на тюфяк и принялся раскладывать рисунки.

— Значит, тебе понравился мой дар, господин. — Рита улыбнулась.

Андрей встал на колени, наклонился, почти коснулся носом нарисованной ветви с россыпью красных вишен поверх синей листвы.

— Краска состоит из связки и красителя, — сказала Рита. — Для прозрачных голубых облачков и дождевых луж я взяла как связку воду из-под крана.

Андрей потрогал лужу у коричневых стволов. Сквозь легкую воздушную пленку просвечивались поры ткани.

Рита смотрела на ухо Андрея.

— Господин, разреши спросить: почему твое ухо пухлое и красное, как раздавленный помидор?

— Я тренировался, — сказал Андрей, поглаживая синюю листву масляных деревьев.

— Как на уроке Круга жизни? — сказала Рита. — Бил себя по уху?

— Нет. — Андрей коснулся пульсирующего шара на голове. — Я тренировал технику «мертвого камня» в самой неудобной позиции.

— Разве, чтобы стать мертвым как камень, нужно готовиться? Недостаточно просто воткнуть в живот меч?

Рот Андрея раскрылся, а Рита сказала:

— Я ни разу не видела живого ученика с клинком в теле.

— Это другое, — попробовал объяснить Андрей, но замолк. Для местных учеников все, что не помогало нанизать себя на меч, не имело смысла.

Рита пожала плечами и указала на рисунки.

— Если вместо воды взять масло или яичный желток, получатся насыщенные цвета, — сказала Рита. — Желток делает краску более матовой.

Как тусклая синяя туча над темно-зелеными мазками леса.

— И ты даришь все эти миры мне? — спросил Андрей. — Почему?

Рука наложницы почесала грудь, голубые спелые шарики — вспомнил Андрей. Волк заурчал.

— Я не остановила тебя, когда ты решил драться с Красоткиным-сан, — сказала Рита, голос ее дрогнул. — Брат всегда говорил, что я слаба. Тело Стаса никогда не покрывалось позорной ржавчиной, как мое, он всегда соблюдал бусидо, был сильным. Но я все испортила. Теперь брат мертв, я слаба и принадлежу тебе.

— И ты будешь служить мне? — спросил Андрей. — Я убил твоего брата и оябуна.

— И спас мне жизнь, — сказала Рита.

— А долг мести?

Рита подошла к Андрею и посмотрела на него сверху вниз.

— Не беспокойся, Сингенин-сан, — сказала девочка, — пока я не расплачусь с тобой за спасение, пока не верну себе мою жизнь, долг мести подождет.

Челюсть волка затряслась от лающего смеха.