Дети, которые хотят умереть (СИ)

Андрей пополз вниз по канату. Локти и пальцы ног терлись о холодную шершавую стену. Темнота прижигала открытые участки кожи студеными поцелуями. Светлое пятно окна скрылось вверху за языком отлива.

Из окна доносилось: «Вам некуда бежать. Вы в ловушке. Открывайте говняную дверь и падайте ниц».

Оби Лиса лопнул в середине, и Андрей с куском ткани в руках упал в кусты. Тонкие ветки пронзали одежду и расслабленные мышцы. Деревянные руки — беспалые, трехпалые, сотнепалые — хлестали по губам и щекам. В наказание.

За то, что так и не выбрал, кем быть: воробьем или человеком.

За то, что снова убивал не убивая.

За то, что вместо — встать, отряхнуться, пойти зашить и постирать одежду, помыться самому — проваливался в обморок от кровопотери и ушибов.

И вообще за то, что слабак.

Темные воды

1

Рита указала на бадью на полу. Полная горячей воды ржавая железяка дышала жаром.

— Я часто мыла брата, — сообщила наложница. — Господин, позволь раздеть тебя?

Над водой поднимался пар, в тусклом свете желтовато-белым маревом окутывал стены с рисунками. У Круга жизни пар съел черное колесо-лицо, осталась только улыбка цвета засохшей крови. Исчезла и на другой стене морда рыжей лисы во все полотно, оставив лишь янтарные глаза. Между улыбкой и глазами стояла Рита без хакамы, в одном кимоно, который отсвечивал золотом под ярким костром ее волос. Рита шагнула к Андрею. Вся рыжая с золотом.

На пороге над ней высился Андрей, грязный, изодранный и полуголый, в дырявых лохмотьях, в которые превратились выглаженные кимоно и хакамы. Корка грязи облепила его волосы и шею. Песок и листья торчали из прорех в кимоно. То ли удары веток, то ли пощечины, которыми Лис привел Андрея в сознание, разукрасили щеки багрово-фиолетовыми синяками.

— Да я и так чистый, — сказал Андрей, потрогал синяк на скуле, поморщился. — Помойся сама, Амурова-сан.

На негнущихся ногах Андрей прошагал к янтарным глазам и вдруг уткнулся в них лбом. Захрапел.

Рита спросила:

— Господин?

Андрей отдернулся от стены, увидел янтарные глаза, закричал на них:

— Как вы достали!

Рита спросила:

— Господин, позволь раздеть тебя?

— Амурова-сан, твой господин уже сказал тебе, что делать, — сказал Андрей. — Мойся. Ты должна выглядеть идеально, чтобы не получить замечания.

Андрей сел на пол, синие глаза уставились на бадью.

Пожав плечами, Рита начала развязывать оби, разрез кимоно увеличивался, показывая все больше белой-белой кожи.

— Так странно, — сказала наложница. — Я никогда не мылась прежде брата.

Она распахнула кимоно.

Под ним открылось ослепительно белоснежное тело. Белое и голое, как обнаженный клинок. Голое, нежное и совсем рядом. И его очень даже можно было.

Нижняя челюсть Андрея отвисла чуть ли не до пупа, торчавшего в прорехе кимоно.

Внутренняя клетка зашаталась, железные прутья затрещали и посыпались одна за другой. Передние лапы волка перешагнули порог клетки.

Золотые плечи Риты сбросили кимоно и стали белоснежно-голыми. Она выпрямилась, статная и слабая, как молодое дерево. Округлые грудки, раз в десять меньше молочных гор Сомовой, уставились розовыми пуговками вверх. Нежный воинственный лисенок.

Пульс Андрея поскакал галопом к демонам, ребра затрещали от бешеных ударов сердца.

Волк взял пастью ширму перед клеткой и отбросил ее прочь. Лапы зверя ступили в комнату с бадьей и рисунками. Длинные когти зацокали по бетонному полу. Волк приблизился к Андрею, заглянул ему в открытый рот, проследил за взглядом человека.

Кимоно золотой мантией ниспадало сзади Риты, свисая с ее локтей. Только согнутые руки оставались в кимоно.

Задние лапы волка подломились, зверь сел подле человека. Огромная пасть распахнулась, длинный красный язык выпрыгнул наружу. Красные свирепые глаза, как и синие, уставились в горячий треугольник, в котором соединялись Ритины ноги. Там мягкий пушок на небольшом бугорке светился капельками осевшего пара.

Кимоно Риты упало на пол, и наложница залезла в бадью. Из глаза Андрея потекла жгучая, как гнев сенсея, слеза. Сейчас Рита сядет, и ржавый железный панцирь скроет изгиб молочной талии, вода поглотит животный запах грудей и горячего треугольника. Волк заскулил. Андрей утер рукавом слезу.

Рита сказала:

— Господин, а я такая же красивая, как румяная сакура в том стихе? Такая же красивая, чтобы быть чей-то целью? Настолько красивая, чтобы кто-то жил ради меня?!

Нижняя челюсть Андрея обратно не поднималась, поэтому он только кивнул. Волк кивнул следом.

Рита сказала:

— А я достаточно красивая, чтобы кто-то умер ради меня?

Андрей кивнул, волк тоже.

— Господин, а ты? Ты бы умер ради меня?

Андрей с волком кивнули. Рита улыбнулась. Раз подтвердил, теперь это будет правдой, даже если до этого было не так. Самурай ведь не врет.

Рита села в воду. Лицо ее порозовело от жара и горячо засияло в бледных сгустках пара.

— Господин, раз ты даже умереть ради меня готов, можешь намылить мне спину? А?

Андрей с волком кивнули. Какое-то время они сидели недвижно, пока волк не боднул головой Андрея в плечо. Рот восьмиклассника захлопнулся, Андрей поднялся. Рита тоже встала, подала ему мыло. Но спиной не повернулась.