Дети Ленина

– Ты шибко – то не стагайся. Ведь такие, как мы со Сталиным, без власти не можем! На всё согласны были, на всё шли. Но ведь и ваш новый вождь, что после хазвала пахтии у гуля стал – он – то стхану на отдельные княжества хазвалил. А мы и цахи веками объединяли Хоссию, а ваш коммуняка уральский с коньячным носом – всё в один день похушил, чтобы у власти ему быть! Иначе не попасть бы на Олимп, в СССХ был генсек, как тут пголезешь? А коли стхана огхомная хазвалилась, стала дгугая – вот он и стал её вождём!

– Господин Бланк, каждый за себя отвечать должен, смолы в аду хватит и на него. Я сейчас вам счёт предъявляю, с вас спрашиваю, – говорит Павел.

– А кто ты такой, что с меня спхос гонишь?

– Я? Я – то, чего никогда у тебя не было…

– Чего же это такое? А?

– Совесть нации…

– Совесть? М – да – а. Да ведь это, как и честь – химега, дхуг мой, химега. Это неосязаемое и никому не нужное. Пхидумал же ты, Пашенька! Чепуху какую, но пхидумал, – поостыв малость после смоляной купели, снова заулыбался Ленин. Но про себя подумал: «Что – то изменилось на Земле. Раньше почти одни партработники в ад залетали, всё аллилуйя мне пели, политически подкованные были, в котлах барахтались. А этот уже не первый, кто иначе мыслит, спорит, зараза, архивов там начитался, книжки исторические сочиняет про меня в негативном плане. И в купель смоляную чего – то его не сажают… Что – то на Земле, где я душеньку свою ублажал, изменилось… А как произошло сие? Коммунисты ж клялись мне в верности, учение моё вечным считали… Так ведь скоро и памятники мне посносят, труды мои уже перестали печатать и читать. Неужели без моих трудов жизнь там лучше становится? Хотя бородатые бандиты всё прут и прут из России сюда, раньше их не было. Бескультурные, поговорить не с кем. Да и в аду что – то вроде бы изменилось. Ха, совесть откуда – то просочилась! А где же ей быть? Не здесь же… Здесь – то уж ничего не надо, кроме смолы…Однако этот Павлуша что – то разбередил во мне, раньше никто таких слов про меня не говорил. Карлушу надо позвать, пусть попарит его в смоле, если заслужил…»

– Кахлуша! – крикнул Ленин. – Где ты? Иди – ка сюда!

Но не услышал его Карл Маркс, занятый своим вечным делом. Он ловко шуровал кочергой под котлами, где кипели в гиене огненной Троцкий и Дзержинский, Гриневицкий и Юровский, Свердлов и Каганович, Халтурин и Желябов, Радуев и Вышинский, Сталин и Берия, Ягода и Ежов, и миллионы им подобных, посеявшие на века зло на земле российской.

А Ленин смотрит: силы какие – то обрядили Павлушу в белые одежды и понесли ввысь. «Эх, не свидимся боле, не наших котлов этот московский писатель. А толковый какой, интересный мужик. На Земле много таких и раньше встречал, но некогда было слушать, революция все силы и время забирала, да Карлушин «Капитал» штудировал».

И только про «Капитал» подумал, как знакомый голос автора уже и зовёт:

– Вован! В котёл тебе пора! Жду…

Яд большевизма в мозги заливали.

Только не все это сразу поняли.

Афоризм ХХI века

Если воодушевить толпу, то она

с радостным безумством понесётся к пропасти.

Ф. Ницше

ЧАСТЬ ВТОРАЯ

ДЬЯВОЛЬСКИЙ КОНКУРС

– Кто больше зла принёс России, – озлился Уриан на вопрос старшей вороны… – Вчера же повестку объявляли, чего вы там клюв разеваете?

– Упомнишь тут, – прощёлкала ворона и отлетела к своим пернатым сёстрам в ожидании жюри.

В ядовито – жёлтом гроте – коронном зале нечистой силы начали собираться почётные члены дьявольской канцелярии. Вокруг огромного котла, перевёрнутого вверх дном, Асмодей устанавливал котлы поменьше: готовил стол и сиденья для президиума.

Как только в ночной мгле заступила третья смена страж – вигилий, в гроте появился Мефистофель со своей преданной свитой. Стая ожидавших ворон тотчас устремилась на их костлявые плечи.

Высокий, худой, прихрамывающий на правую ногу козлобородый Мефистофель уселся в центре президиума, раскуривая такую же чёрную, как и он сам, трубку.

– Люцифер! – позвал одного из свиты. – Адвокатом будешь.

– Опять я? Пятнадцать лун подряд сижу, на негодяев всё гляжу… Сегодня ведь душ – миллионы. Такого нам видеть ещё не приходилось. На десятки лун разбору, – кивнул Люцифер на орды земных лентяев.

– Радуйся, что работёнка есть, – попыхивал трубкой главный дьявол, оглядывая длинный ряд друзей. – Разберём дело и перерывчик устроим, отдохнём для новых хлопот, – успокаивал вожак, почёсывая острый нос. – Все собрались? Тогда начинаем.

Он ещё раз посмотрел влево и вправо. Дюжины две дьяволов с воронами на плечах сидели в предвкушении радостных разборок. Тут были кроме Люцифера: Вельзевул и Уриан, Асмодей и Вишап, Араска и Шайтан и ещё с десяток других сподручных. – С кого начнём? – кинул Мефистофель огненный взгляд на своего друга Вельзевула.

– Террористы из девятнадцатого века первые в очереди. Давно подачки нашей ждут…

– Ну давай, зови, – махнул трубкой Мефистофель.