Дети неба / Дети Солнца

Тритосы… я ощутила холод их инородных тел. Не мое. Пустое. Захотелось поскорее избавиться. Загудело синее пламя. Такое знакомое. Почти родное. И из самого центра Земли импульсом вырвалась энергия и волной разошлась от поверхности планеты, медленно угаснув в далёком космосе.

Я их не убила, неожиданно абсолютно точно поняв, что не люблю уничтожать жизнь. Тем более, что эти существа были детьми того пылающего монстра, который бесновался со мной по соседству. А соседей обижать нельзя. Так что просто выгнала, без возможности вернуться. И теперь наблюдала, как тритосы бросают свои корабли и покидают атмосферу, улепётывая и теряясь в темноте космоса. Даже жалко.

Но у меня есть те, о ком я должна заботиться. И как же их ничтожно мало…

Коснулась каждого. Многие были изуродованы. Деганы… Замерла, сосредоточилась, направляя тепло в их холодные тела, возвращая возможность мыслить и прикасаясь к каждому, чтобы вновь наладить насильно разорванную связь. Помогло, пусть и не сразу.

(Странно, конечно, что я знаю, что нужно делать. Но сейчас вообще все странно.)

И ещё. Был другой. Вархаэриус. А я думала, что мы больше не встретимся.

(Почему ты не сбежал с остальными?)

Присмотрелась. В отличие от остальных пришельцев, я могла его слышать. Его разум почему-то все ещё был открыт для меня. На его теле пылало множество ран, оставленных прикосновением синего пламени. Ему было больно. Мой несостоявшийся убийца мучался. Как давно? А мне плевать. Но он защищал людей. И злопамятной быть плохо. Зажгла и для него свет, решив больше не возвращаться к пришельцу.

Катя… нашла сразу, стоило только подумать. Малышка стояла на земле в толпе выбравшихся на поверхность людей, вглядываясь в опустевшее серое небо, рядом стоял ее дедушка. Оба выглядели растерянными и все ещё испуганными.

(Все будет хорошо.) — хотела бы я сказать им это.

Заметила Дмитрия. Он изменился. Стал более-менее походить на человека. Но остался таким же лохматым. И пах, по обыкновению, очень приятно. Сейчас я поняла, чем — жизнью — землей, травой, дождем.

Прикоснулась к его разуму. Он вздрогнул и заозирался по сторонам. Видимо, почувствовал.

(Я уже скучаю по нашим разговорам ни о чем.)

Но, кажется, мне пора.

Перестав отгораживаться от мира, который желал занять своё законное место в моем сознании, отпустила свой разум.

Подул ветер, разрывая серую пелену, открывая ослепительно синее небо. Люди зажмурились, прикрывая глаза, отвыкшие от солнечного света, на их лицах заиграли шальные улыбки.

Все будет хорошо. Я ещё вернусь. А пока для меня тут есть работёнка.

Нужно возродить планету. Наладить сельское хозяйство. Что ещё?

Ах, да. Я все ещё чувствовала совсем близко беснующегося абсолютно безумного монстра, заключённого в пылающую плоть планеты. И я не знала, что мне нужно сделать, чтобы защитить своих детей. Пока не знала…

5.08.17

Лето, осень, зима, но больше всего мне нравится твоя весна, Анна.

Кирилл говорит, что никогда раньше Земля не благоухала так самозабвенно, как теперь.

Леса вишневых деревьев, цветущих по весне — это зрелище на грани фантастики. Я могу днями на пролёт любоваться кружащимися на ветру бело- розовыми лепестками, вдыхая незабываемый аромат вишневого цвета.

Но иногда в такие минуты, когда мир вокруг становится абсолютно совершенным, я чувствую рождающуюся в моем сердце горечь. Она заполняет меня изнутри. И тогда я падаю на самое дно своего столетнего одиночества.

За всю свою бесконечную жизнь, которая с лёгкостью вместила в себя тысячи тысяч лет, я никогда не был настолько одинок и никогда ещё не чувствовал так живо естественный ход времени.

Знаешь, Анна, на твоей Земле есть два проклятья — любовь и время. И если зацепило первое, то обязательно добьет второе.

За эту сотню лет Земля полностью поменяла свой облик и, кажется, я изменился вместе с ней. Меня поражает буквально все: травы, реки, деревья, камни, цветы, насекомые, радуги, океаны.

Разговаривая об этом с Кириллом, который посвятил свою жизнь изучению новых видов, возникающих на планете, я узнал о том, что многое из того, что существует теперь, раньше обреталось только в фантазиях, книгах и фильмах. Например, драконы. Эти дивные создания — истинное воплощение мощи и красоты, которые рассекают бездонное синее небо своими могучими крыльями. Они вызывают в людях страх, тогда как я не могу отвести глаз от алых бликов отражённого закатного солнца, сверкающих на стальной чешуе.

Кирилл говорит, что мир стал жутковат. Хотя никто из новых созданий ещё ни разу не покушался на человека.

Но мое восхищение часто тает в подступающей печали, стоит мне открыть своё сознание миру, попытаться услышать твой голос, которым ты разговариваешь со своими детьми. Анна, ты никогда не говоришь со мной. И замолкаешь, едва я начинаю слушать.

Ты повсюду, но для меня тебя нет.