Дети Разума

Хотя где- то в глубине души она все же понимала: "Я здесь потому, что я -тот человек, который должен любить Питера, любить так сильно, чтобы он смог почувствовать себя достаточно ценным и позволить добродетелям Молодой Валентины войти в него, делая его полным, делая его Эндером. Но не Эндером-Ксеноцидом, или Эндрю, Голосом Тех, Кого Нет, виновным и сочувствующим смятению других разбитых, уязвленных и незаживающих сердец, но Эндрю Виггином, чья жизнь была поломана и разбита с четырех лет от роду, когда он был еще слишком мал, чтобы защитить себя". Ванму была единственной, кто мог помочь Питеру стать тем человеком, в которого вырос бы тот ребенок, если бы мир был добрым.

"Откуда мне знать? - думала Ванму. - Как мне увериться в том, что надо сделать?"

"Я знаю потому, что это очевидно, - ответила она самой себе. - Я знаю потому, что я видела мою возлюбленную госпожу Хань Цин-чжао, разрушенную гордыней, и я сделаю все что угодно, чтобы удержать Питера от саморазрушительной гордыни, рожденной его собственной недостойной дерзостью. Я знаю это потому, что и моя жизнь тоже была разбита, когда я была еще ребенком, и заставила меня стать злобным, хотя и покладистым, эгоистичным монстром, манипулирующим другими ради защиты ранимой девочки, которой недоставало любви и которая могла быть раздавлена жизнью, которую ей пришлось вести. Я знаю, что значит чувствовать себя врагом самому себе, и все же я смогла избавиться от этого и пойти вперед, значит, я могу взять Питера за руку и показать ему путь.

Если только не помнить, что я не знаю пути, что я осталась все той же обиженной, жаждущей любви девочкой, испуганной и хрупкой, и все тот же сильный и злобный монстр продолжает управлять моей жизнью, и что Джейн придется умереть, потому что я ничего не могу дать Питеру. Ему необходим глоток кавы, а я - только простая вода. Нет, я морская вода, замутненная песком на границе прибоя, пропитанная солью, - он выпьет меня и убьет себя жаждой".

И тогда она поняла, что тоже плачет, что тоже растянулась на песке, простирая руки к морю, к берегу, откуда отчалило каноэ Малу, как унесшийся в космос корабль.

***

Старая Валентина смотрела на топографическом экране терминала, как самоанцы лежат, рыдая, на берегу. Она смотрела молча, пока в глазах не появилось жжение, и -Тогда наконец заговорила:

- Выключи, Джейн.

Экран погас.

- И что мне теперь делать? - спросила Валентина. - Тебе следовало показать это моему двойнику - моей молодой близняшке. Тебе следовало бы разбудить Эндрю и показать ему. А я-то тут при чем? Я знаю, что ты хочешь жить. Я тоже хочу, чтобы ты жила, но что я могу сделать?

Человеческое лицо Джейн неясным мерцанием всплыло над терминалом.

- Не знаю, - сказала она, - но приказ только что вышел.

Они начали отключать меня. Я теряю части памяти. Я уже не могу думать над таким большим количеством вещей одновременно. Мне нужно место, куда я могу уйти, но этого места нет, а даже если и есть, я не знаю к нему дороги.

- Ты боишься? - спросила Валентина.

- Не знаю, - отозвалась Джейн. - Думаю, им понадобится несколько часов, чтобы окончательно добить меня. Если я пойму, что чувствую перед концом, я скажу тебе… Если смогу.

Валентина закрыла руками лицо, долго сидела неподвижно, а потом поднялась и направилась к выходу.

Джакт, глядя, как она уходит, грустно покачал головой. Много лет тому назад, когда Эндер покинул Тродхейм, а Валентина осталась, чтобы выйти замуж за Джакта и стать матерью его детей, он радовался, какой счастливой и живой она стала, освободившись от груза, который Эндер постоянно на нее взваливал и который она постоянно несла, сама того не осознавая. А потом она спросила его, поедет ли он с ней на Лузитанию, и он ответил - "да", и теперь все опять по-старому, теперь она снова согнулась под тяжестью жизни Эндера, под его потребностью в ней. Джакт не мог обижаться - никто ничего такого не планировал, никто не пытался украсть у Джакта часть его собственной жизни. Но все-таки ему больно было видеть Валентину, снова обремененную той же тяжестью, и понимать, что, несмотря на всю его любовь, он ничем не может ей помочь.

Миро столкнулся с Элой и Кварой в дверях корабля. Внутри уже ждала Молодая Валентина вместе с пеквенинос по имени Огнетушитель и одной из безымянных работниц Королевы Улья.

- Джейн умирает, - сказал Миро. - Мы должны отправляться сейчас же. У нее может не хватить сил отправить корабль, если мы будем слишком медлить.

- Как ты можешь просить нас идти, - возмутилась Квара, - когда мы уже знаем, что, как только Джейн умрет, мы не сможем вернуться назад? Мы продержимся, только пока в корабле хватит кислорода - самое большее несколько месяцев, а потом погибнем.