Дети разума

– А кого именно мы ищем?

– Мы ищем центральную группировку, обладающую властью над Ста Мирами.

– Тогда почему мы здесь, а не в Межзвездном Конгрессе?

– Межзвездный Конгресс – это декорация. А делегаты – актеры. Сценарии пишутся в другом месте.

– На этой планете.

– Фракция Конгресса, настоявшая на отправке флота к Лузитании, никогда не выступала в поддержку войн. Любители насилия, конечно, тоже радуются, поскольку верят, что насилие – основа миропорядка и так далее, но им бы никогда не удалось набрать достаточное количество голосов в свою поддержку. Если бы не центральная фракция, на которую огромное влияние оказывает школа философов с планеты Священный Ветер.

– Которую возглавляет Аимаина Хикари?

– Все гораздо запутаннее. На самом деле он философ-одиночка и ни к какой школе не принадлежит. Но он представляет сливки японской мысли, что ставит его во главе философов, влияющих на ключевую фракцию Конгресса.

– Сколько же костяшек ты намерен выстроить, чтобы, повалившись, они сбили друг друга?

– Нет, это недостаточно афористично. Слишком определенно.

– Я еще не играю, Питер. Ну, так что за идеи черпает ключевая фракция из этой философской школы?

Питер вздохнул и сел – на стул, естественно, весь изогнувшись. «Вот таким европейский человек очень нравится себе, – подумала сидящая на полу Ванму. – Голова высоко поднята, азиатская женщина с восторгом впитывает каждое слово. Но, с моей точки зрения, он отделяет себя от земли. Я слышу его слова, но в то же самое время знаю, что только я могу напитать их жизненной силой».

– Ключевая фракция никогда не решилась бы отправить такую огромную флотилию разбираться в какой-то местной заварушке на далекой колонии. Как тебе известно, началось все с того, что два ксенолога, Миро Рибейра и Кванда Мукумби, были пойманы на месте преступления – они обучали сельскому хозяйству пеквениньос Лузитании. Это приравнивалось к культурному вмешательству в дела иной расы, поэтому их вызвали с планеты на суд. Полет на межпланетный суд, учитывая, что корабли Конгресса в отличие от наших не преодолевают скорости света, означает, что, даже если предполагаемый преступник вернется, все, кого он знает, уже постареют или умрут. Это крайне жестокая мера и приравнивается к заочно вынесенному приговору. Конгресс не сомневался в том, что правительство Лузитании заявит свой протест, но вряд ли они ожидали, что, отключив ансибль, взбунтуется вся планета. Крутые парни из Конгресса немедленно принялись лоббировать отправку на Лузитанию корабля с наемниками, которые восстановили бы на планете порядок. Но поддержку они получили, только когда…

– Только когда вспомнили о вирусе десколады.

– Именно. Фракция, протестующая против применения силы, привела десколаду как причину, почему не следует посылать на Лузитанию войска. Ведь каждый, кто заразится этим вирусом, должен будет остаться на Лузитании и всю жизнь принимать лекарства, чтобы воспрепятствовать губительному действию вируса на организм. Впервые во всеуслышание было объявлено об опасности десколады, тогда-то и возникла наша ключевая фракция, состоящая из людей, которые давным-давно призывали наложить на Лузитанию карантин. А что может быть опаснее, чем быстро распространяющийся, полуразумный вирус, попавший в руки мятежников? В ту фракцию входили делегаты, на которых сильное влияние оказала школа философов-необходимистов с планеты Священный Ветер.

Ванму кивнула:

– И каковы основы философии необходимистов?

– Согласно их убеждениям, человек должен жить в мире и гармонии с окружающей средой, не должен ничего менять в ней, – наоборот, к природе нужно приспосабливаться. Однако, когда возникает серьезная угроза выживанию, человек обязан действовать твердо и решительно. Основной постулат: «Действуй, только когда возникнет необходимость, но в этом случае рази беспощадно и стремительно». Так что если милитаристы хотели отправить простые войска, делегаты под влиянием необходимистов настояли на том, чтобы на Лузитанию был снаряжен целый флот, вооруженный молекулярным дезинтегратором, который раз и навсегда расправится с угрозой вируса десколады. Забавная последовательность, не правда ли?

– Я никакой последовательности не нахожу.