Дети железной дороги

Она лежала в коробке с настоящим замком, который не требовал применения кочерги и лопаты, поэтому ею моментально покрыли стол, а на нее была выложена масса вкусной еды.

Все они страшно устали за весь этот день, однако при виде разнообразного и забавного ужина мигом приободрились. Чего только не было на столе! Печенье «Мария» и домашнее печенье. Сардины. Консервированный имбирь. Изюм. Цукаты из апельсиновых корок. И джем.

– Удачно, что тетя Эмма запаковала все, что еще оставалось в нашей кладовке.

– Фил, не вздумай класть ложку из джема в сардины.

– Да, мама, конечно, не буду, – ответила та, бухнув ложку с остатками джема в вазочку, где лежало печенье «Мария».

– Нам надо поднять бокалы за тетю Эмму, – вдруг призвала всех Роберта. – Что бы мы сейчас делали, не упакуй она всю эту замечательную еду для нас. За здоровье тети Эммы!

И они пригубили в ее честь имбирное вино пополам с водой, которое, так как бокалы еще не нашлись, было разлито по чашкам с ивовым рисунком.

Все дети разом почувствовали, что отнеслись к тете Эмме не совсем справедливо. Жить с ней было, конечно, не столь уютно, как с мамой, и такой добротой, как мама, тетя не обладала, но вот ведь сообразила же, что надо упаковать для них всю оставшуюся еду.

И еще она просушила им все белье, и теперь его можно было сразу же постелить на кровати, собранные людьми, которые привезли их сюда. И именно так они и сделали после ужина.

– Спокойной ночи, цыплята, – сказала мама. – Уверена, никаких крыс здесь нет, но все-таки оставляю дверь в свою спальню открытой. Если появится мышка, вам стоит только мне крикнуть, и я моментально приду и выскажу ей без обиняков все, что думаю.

С этим она удалилась к себе. Дети почти моментально уснули, однако Роберту через какое-то время разбудил бой маленьких походных часов, который всегда ей казался похожим на звук церковного колокола, если его услышать очень издалека. Было два часа ночи, но мама еще не спала, а тихо ходила по своей комнате.

Рано утром Роберта начала дергать Филлис за волосы. Делала она это достаточно нежно, но очень настойчиво и не оставляла своего занятия, пока сестра не проснулась.

– В чем дело? – пробормотала она, еще ничего не соображая спросонья.

– Ну-ка, скорей поднимайся, – распорядилась Роберта. – Ты разве не помнишь? Мы в новом доме, и никаких слуг у нас больше нет. Вставай, и займемся вместе делами. Нам надо тихо, как мышкам, прокрасться вниз, чтобы не разбудить маму. Пока она спит, приготовим завтрак. Проснется, а все на столе. Питера я разбудила, и он уже одевается.

Девочки совершенно бесшумно и быстро оделись. Воды у них в комнате не было. Умываться пришлось на улице под очень забавным краном, в который ручкой накачивалась вода. Один качал ее, другой мылся. Сопровождалось это большим количеством брызг, зато было весело.

– Куда веселее, чем умываться в ванной, – сказала Роберта. – Как же красиво блестят сорняки меж камней! А на крыше здесь мох. Ой, и еще цветы!

Скат тростниковой крыши, над кухней спускавшийся круто вниз почти до земли, густо порос мхом, над которым пышно взошли травы, заячья капуста, желтофиоли, а в уголке даже облюбовал себе место кустик ярко-лиловых ирисов.

– Это гораздо-гораздо лучше и намного-намного красивее, чем наш прежний дом! – бурно выразила свое восхищение Филлис. – Пойдемте скорее посмотрим на сад!

– Нам совершенно некогда это делать сейчас, – решительно возразила Роберта. – Дома нас ждет работа.

Они разожгли огонь в очаге и поставили в него чайник. Накрыли стол всем, что было необходимо для завтрака. Здесь, правда, не все предметы в точности соответствовали своему назначению. Например, папина пепельница превратилась в замечательную солонку, а относительно новая форма для выпечки пирогов вполне могла исполнять роль хлебницы, если, конечно, у них был бы хлеб.

Проделав все это, они с чувством выполненного долга снова вышли на улицу в объятия свежего солнечного утра.

– Самое время отправиться в сад, – принял решение Питер.

Сад, однако, не пожелал им себя обнаружить. Они обошли вокруг дома, попали на задний двор, а за ним – к конюшням и еще каким-то хозяйственным помещениям. С трех остальных сторон простиралось поле. И ни намека на сад, словно его здесь и не было. Но вчера ночью-то они отчетливо видели садовую стену!

Местность здесь изобиловала холмами. Внизу протянулось железнодорожное полотно и чернел зев туннеля. Высокий арочный мост, казалось, бежал по краю низины, станция же терялась вдали, и отсюда ее видно не было.

– А наплевать нам на этот сад, – махнул рукой Питер. – Спустимся лучше к железной дороге. Может, по ней сейчас даже поезд пройдет.

– Тогда мы сможем его и отсюда увидеть, – рассудительно проговорила Роберта. – Давайте сядем и подождем.

И они дружно плюхнулись на широкий и плоский серый валун – один из великого множества, словно рукой великана щедро раскиданных по всему травяному склону холма. Здесь и были они обнаружены мамой, когда она в восемь часов утра отправилась на их поиски. Они крепко спали на валуне, распаренные солнышком, безмятежно сбившейся кучкой.