Детки в клетке (сборник)

А потом вхожу утром в номер одиннадцать шестьдесят три, а мистер Джеффрис съехал. Упаковал чемоданы и отбыл в свою Алабаму работать над своей книгой и вспоминать свою войну. Ох, Дарси! Просто выразить не могу, как я обрадовалась! Ну, будто Лазарь, когда понял, что дается ему пожить во второй раз. В то утро мне почудилось, что все образуется, как в сказке: я скажу Джонни про маленького, и он возьмется за ум, бросит свои наркотики, найдет постоянную работу. Будет мне хорошим мужем и хорошим отцом своему сыну — я уже уверовала, что родится мальчик.

Пошла в спальню номера мистера Джеффриса и вижу: постель в полном беспорядке, как всегда, одеяла сбиты к изножью, а простыня спутана в ком. Иду туда снова точно во сне, расправляю простыню, а сама думаю: «Ну, ладно, если я должна, так пусть уж… но это последний раз».

Но оказалось, что последний раз уже позади. На простыне он никаких следов от себя не оставил. Какие бы чары старая бруха на нас ни наложила, они свое дело сделали и исчезли. «Все неплохо, — думаю. — У меня будет маленький, у него — книга, и оба мы свободны от ее колдовства. И мне плевать на подлинных отцов, лишь бы Джонни был хорошим папкой тому, которого я жду».

— В тот же вечер я сказала Джонни, — продолжала Марта, а затем добавила сухо: — Он в восторг не пришел, как, думаю, ты уже знаешь.

Дарси кивнула.

— Раз пять врезал мне ручкой швабры, а когда я забилась в угол, встал надо мной и орет: «Ты что — спятила? Никаких детей! Ты совсем чокнулась!» — Тут он повернулся и вышел.

Я лежала и думала о первом выкидыше, и жуть как боялась, что вот-вот начнется боль, и мне не миновать второго. Вспомнила, как мама мне писала, чтобы я уехала от него, пока он меня в больницу не уложил, как Кисси мне прислала билет на автобус с «УЕЗЖАЙ СЕЙЧАС ЖЕ» на конверте. А когда поняла, что сохраню малыша, я встала, чтобы упаковать чемодан и убраться оттуда подальше — сразу же, пока он не вернулся. Но не успела я открыть дверцу шкафа, как снова вспомнила Маму Делорм. Вспомнила, как сказала ей, что уйду от Джонни, а она сказала: «Нет, уйдет от тебя он. Ты его проводишь, вот и все. Кое-какие деньжата найдутся. Ты боишься, он невзлюбит младенца, да только его-то тут не будет».

Будто она рядом стоит и говорит мне, чего ждать и что делать. Шкаф я открыла, но о своей одежде позабыла, а начала его пиджаки и брюки обыскивать. И нашла кое-что в том же чертовом спортивном пиджаке, в котором отыскала пузырек с «белым ангелом». Пиджак этот был самый его любимый, и, по-моему, по нему можно было узнать о Джоне Роузуолле всю подноготную. Из яркого атласа… дешевый-предешевый на вид. Я его не терпела. Нашла я на этот раз не пузырек с наркотиком. А в одном кармане — опасную бритву и дешевый пистолетишко — в другом. Вытащила я пистолет, гляжу на него, и нашло на меня то же чувство, какое накатывало в те разы в спальне номера мистера Джеффриса — будто я что-то делаю, едва пробудившись от тяжелого сна.

Я пошла на кухню с пистолетом в руке и положила его на узенький столик у плиты. Потом открыла навесной шкафчик и пошарила позади пакетиков с пряностями и чаем. Сначала никак не могла нащупать того, что она мне дала. И такой на меня ужас навалился! Перепугалась так, как только во сне пугаются. Тут моя ладонь легла на коробочку, и я взяла ее.

Открыла и вынула гриб. Отвратительный, слишком тяжелый для своей величины и ТЕПЛЫЙ. Будто держишь кусок тела, еще живого. То, чем я занималась в спальне мистера Джеффриса? Говорю тебе, я бы это еще хоть двести раз повторила, лишь бы мне больше этот гриб в руки не брать.

Держу гриб в правой руке, а левой беру со столика этот дешевый пистолетишко двадцать второго калибра. И тут сжимаю правую руку в кулак, как могу туже, и чувствую, как гриб у меня в кулаке хлюпнул, и похоже это было… знаю, что поверить этому трудно… похоже было, будто он застонал. Ты веришь, что может быть такое?

Дарси медленно покачала головой. Она, собственно, не знала, верит или нет, но в одном была абсолютно убеждена: она верить не хотела.