Детонация

– Я понятия не имею, что произошло, Мэрин, – качнулась на стареньком стуле и приласкала потертую спинку. Дубовый. Его реставрировал дедушка. Сердце наполнилось грустью, и я торопливо заговорила, отгоняя печаль: – Кроме того, что я почти ничего не помню, мне сказать нечего, – сжала виски, силясь оживить сгинувшие воспоминания.

– Бабушка не предупреждала ни о чём таком. – Сестра нахохлилась в кресле, забралась в него с ногами и мрачно уставилась на меня в упор.

– Возможно, она просто никогда не пыталась сделать такое? – и у меня были основания это предполагать. Бабушка была улыбчивой и тёплой и при этом совершенно, просто абсолютно нелюдимой. Раньше это казалось странным, теперь вот – совсем нет.

– И ты говоришь, ни царапины?

– Нет, – опять покачала головой и задрала футболку. – Шрам от операции есть, следов того, что в меня попала пуля, – нет. Не спрашивай как. Я понятия не имею. Хирург в шоке. Он сам меня шил. А на мониторах послеоперационного контроля – будто он меня сам разрезал и сам зашил – обычная полостная операция как будто была. И только.

Мэрин побарабанила ладонями по коленкам.

– И когда он это заметил?

– На прошлой неделе, перед выпиской.

– И ты хочешь сказать, за две недели зажило настолько, что можешь бегать…

– Я предполагаю. Но не пробовала. Стоит попытаться?

– Думаем! – скомандовала старшая сестра.

– Я даже не знаю, что именно во всей этой цепочке важнее… То, что я разозлилась, – пусть это называется пока так. Мэрин ни к чему знать подробности – и так есть много о чём переживать, – или то, что очень сильно захотела, чтобы с Дилланом все было иначе.

– Будь точнее в формулировках, пожалуйста. А что до злости, в детстве ты злилась на меня ежедневно, и ничего такого не было.

– Была жива бабушка, – напомнила я.

– Возможно, но не обязательно. Так что конкретно ты пожелала, чтобы стало с Диллом?

– Чтобы с ним не случилось несчастье. Думаю, так. Я, честно говоря, сейчас никак не могу вспомнить, а тогда я отчаянно старалась не выть…

– С чего бы? – Мэрин показательно вскинула аккуратную светлую бровь. А мои были тёмные. Мэрин вообще была светлее. Или просто её непоседливые локоны постоянно выгорали на солнце в их бесконечных поездках с Робом по планете?

– Так ведь… – Врать очень не хотелось. Я потёрла лоб и с сомнением взглянула на Мэрин. Не навредит ли ей знание о том, что там произошло?

– Это из-за того парня, ведь так?

– Которого? – спросила очень мягко и ласково улыбнулась.

– Того, что вытащил нас от дедушки, – мы никогда не называли вслух все эти бесконечные «пра». И так было всё ясно.

– Кстати, о дедушке…

– Не увиливай.

– И не собиралась.

– Да неужели, – хмыкнула Мэрин.

– Только не надо спрашивать, что у меня с этим парнем. Потому что об этом спрашивают абсолютно все. Несмешная шутка! И смирись, нет у меня никакого парня!

– Девочки? – очень демонстративно удивилась сестра.

– И девочки у меня тоже нет! Ни девочки, ни парня! Вернёмся к делу.

– Ты мне как раз о нём и рассказывала. И про того парня!

– Я убью тебя…

– Попалась! – и сразу стала страшно серьёзной. – Твои проблемы из-за него?

– Наши проблемы, Мэрин. Наши. Прости меня, – прошептала нервно.

– Он хочет, чтобы ты изменила что-то для него? Мерзко, – немедленно заклеймила Грэма сестра. – Хотя чего ещё ждать от такого красивущего мужика…

– Мэрин! – оборвала её резко. – Сразу две проблемы: я не уверена, что мой телефон и квартира не прослушиваются, а во‑вторых… во‑вторых, какого дрэка?! О чём ты сейчас думаешь?!

– А плевать, – вслух произнесла старшая Сневерг-Раввен, а жестами изобразила многоступенчатую пантомиму означавшую наверняка, что-то вроде: «Две сестры гуляют у озера. Сакура в цвету. Громче пой, соловей». Я немедленно согласилась коротким и решительным кивком. И мы, дружно сопя, стремительно убрались из дома.

Сочную живую весну я всегда любила. Даже невзирая на отсутствие парня. Возможно, потому что в эти недолгие молодые недели каждый год рождалась и новая надежда. В этом году надежды не было. Уже не было.

Воздух по-прежнему, как и каждый предыдущий год, еле уловимо пах лихорадочной радостью и чужой любовью. А смолянистый аромат лопнувших вчера почек и развернувшихся крошечных листьев горчил то ли отчаянием, то ли безнадёжной теперь пустотой. Сердце, наивное и неожиданно жадное, не верило и напористо трепыхалось: а вдруг? Но я-то точно знала – напрасно. И, пожалуй, теперь это уже не имело значения.

– Знаешь, с одной стороны, я за тебя спокойна, – неожиданно заявила Мэрин. – Пока ты нужна, тебя, возможно, не тронут. А с другой… Карри, ты уверена, что не стоит принять помощь этого парня? Он выглядит внушительным, – и, запнувшись на секунду, добавила. – И надёжным.

– Всё немного не так, – надо уже сказать это вслух и не думать больше об этом. – Он в первую очередь человек Союза. И все его действия следует рассматривать именно исходя из этого.

– Ясно. – Сестра сжала губы так, что вокруг рта собрались некрасивые морщинки. И сказала неожиданное: – Мне спокойно с Робом. И я знаю, он сможет меня защитить. Наверное, – добавила шёпотом и замолчала.