Детская библиотека. Том 16

— Еще как! — загалдели жители. — Мы тоже хотим в эти камни играть! Покажите нам, как их делать?

Жители галдели, а в моей голове клокотали мысли и планы. Кирпичи. Печки. Тепло! Вот что требуется, чтобы зимой не спали жители!.. «Только нельзя пускать дело на самотек, — думал я, — нельзя начинать не продумав, не подготовив как следует».

— Покажите нам, как их делать! — умоляли жители.

— Не сегодня, — сказал я. — Я чертовски устал от управления государством. Приходите утром, и я покажу вам, как делать кирпичи.

— А сегодня никак нельзя? — стонали нетерпеливые жители.

— Нельзя! — отрезал я. — Приходите завтра.

Жители разошлись с неохотой, жадно оглядываясь на кучу кирпичей.

Когда я вернулся домой, Лидка спросила:

— Ты опять что-то придумал?

— Мелочь, — ответил я скромно. — Ставлю кирпичный заводик.

— Ото! — восхитилась Лидка, но ту же спросила в сомнении: — Думаешь, жители станут работать?

— Жители будут играть, — сказал я. — А пока разберутся в чем дело, мы налепим кирпичей на сто печек!

— Увидим, — сказала Лидка. — Ну, пойдем, я тебя чаем напою. Только завтра обязательно сделай стол.

Я пообещал. Потом мы уселись на пол и стали пить чай. Вдруг возник тайный человек Шнырь. Как всегда, он был в целой рубашке и с мытой шеей. На него приятно было смотреть.

— Решили основать предприятие? — спросил Шнырь, посмеиваясь. — Умное дело… Только привьется ли на здешней почве?

— Привьется, — сказал я уверенно.

— Кирпичей вы налепите, это я допускаю, — сказал Шнырь. — Даже печек настроите. Но потом жители разберутся в вашей махинации, и затея лопнет. Жители зимой привыкли спать, а не печки топить.

— А мы их переучим! — заявила Лидка.

— Скорее они вас переучат, — покачал головой Шнырь. — Масса, знаете ли, играет свою историческую роль… Она подавляет отдельную личность и растворяет ее в своей толще…

— Отдельные личности нерастворимы, как булыжники, — сказала Лидка. — Считайте, что мы из таких. Мы знаем, что делаем!

— Ух ты, колючка! — засмеялся Шнырь и взъерошил Лидке прическу. — В общем, к вашему, Миша, удовольствию, сообщаю, что Петька в луже. Фокус с водой всем надоел. Жители галдят о кирпичах, из дома в дом образец носят. Митька выставил Петьку за дверь, дал по шее и не велел приходить ночевать.

— Ох, за что ж это он его так? — вскрикнула Лидка.

— Петька хотел ученого Ежуню сварить и съесть. Теперь сидит на берегу ручья под елкой и заливается слезой.

— Надо его позвать, — сказала Лидка. — Не оставаться же на улице ночью…

Она кинулась к двери, но Шнырь удержал ее за руку:

— Не стоит. Он не гордый. Замерзнет — и сам придет.

— Да, он не гордый, — вздохнула Лидка и села на пол.

— А больше ничего предосудительного не случилось в Мурлындии? — спросил я тайного человека. — Никто не передрался, не замыслил нехорошего?

— Девять кирпичей у вас жители стибрили, — сказал Шнырь.

— Пускай, — я махнул рукой. — Что такое девять кирпичей?..

— Вот и все события дня, — сказал Шнырь. — Доктор ночью стишок сочинил.

— Не помните?

— Сейчас вспомню… — Шнырь прикрыл глаза. — Вот такой…

Котята съели бегемота среди болот во время сна.

А у меня на сердце что-то, не то зима, не то весна.

До посинения об этом рыдал зеленый крокодил.

А я, ребята, прошлым летом пешком в Австралию ходил.

— Глупые стихи, — определила Лидка.

— Как всегда, — согласился Шнырь. — Впрочем, «зеленый крокодил», рыдающий «до посинения», — в этом что-то есть… Спасибо за чай, милая Лида. Ждите Петьку!

Тайный человек Шнырь растворился в наступающих сумерках.

Потом явился Петька. Он стоял перед нами, глядя в землю.

— Ну что, помогли тебе твои папуасы? — спросили мы с Лидкой.

— Простите меня, — всхлипнул Петька. — Я больше не буду. Мне ночевать негде, а на улице холодно.

— Некоторые вещи простить трудно, — сказал я. — Например поддую измену.

— Миша, накажи его и прости, — попросила Лидка. — Видишь, какой у него раскаявшийся вид. Он больше не будет.

— В общем, так, Петр, — сказал я. — На первый раз прощается. Сделаешь стол для общего пользования. Все.

Обсуждению не подлежит. Не доволен — проваливай ко всем папуасам!

Петька молчал и не проваливал.

— Видишь, какой он хороший? — сказала Лидка.

— А еды дадите? — тихо спросил Петька.

Лидка причесала ему волосы, дала лепешку, сказала сердито:

— Зачем же ты ежика хотел слопать? И не стыдно?!

— Я еще никогда ежиков не пробовал, — объяснил Петька.

С восходом солнца к нашему дому потянулись жители.

Усаживались на травке и терпеливо ждали, когда мы проснемся. Мы умывались, завтракали, а жители все сидели и ждали, гладя на кирпичи. Наконец я вытер губы, сказал Лидке «большое спасибо» и подошел к жителям.

— Совсем ты, Митька, потерял совесть, — ругнул я папуаса. — Ну, украл бы один кирпич, если невтерпеж. А то два утащил!

— Грызушка то же два, — выдал Митька. — И Федя! Я уже после них взял.

— Про всех знаю, — сказал я. — И про Евтихия, и про Жареного, и про Аркадиуса. Вот уж от кого не ожидал!

Серьезный житель, солнечные часы чуть не изобрел, а кирпичи ворует!

— Не корысти ради, — развел руками Аркадиус. — Надо было познакомиться, что за вещь такая, исследовать.

Я подал Аркадиусу формочку и распорядился: