Детская библиотека. Том 91

— Н-да! — озадачился Маслов. И тут же, приняв ситуацию, подошел к девушке и взял ее за руку. — Ежели вы, барышня, хотите пострелять, курок надобно взвести.

Ла Шанье с явной неохотой достал из седельной кобуры вторую пару пистолетов и, буркнув «Bien!», присоединился к маленькому отряду.

Глава 9,

о блеске металла и звоне злата

«Дурачина! — ругал себя Самойлов. — С конем тебе расставаться жалко было. Что ж, теперь с головой расстанешься!» Лагерь бандитов гудел, как улей.

— Ворон ворону глаз не выклюет, говоришь? «Товар» зачем отпустил мой?! — все больше горячился главарь, выказывая недовольство поведением незваного гостя.

Самойлов сплюнул кровь с губы:

— Чтоб не испортился.

— А-а, — протянул поляк и добавил: — Ну вот с утра на кол сядешь! Ребята, свяжите его, — приказал он и отправился спать.

Не пожелал ночью руки марать. Это и хорошо. Вон птица с ветки слетела, значит, не оставили его товарищи, рядом где-то, удобного случая ждут. Ну и он подождет. Куда теперь спешить? А пока он подставил руки довольному победой калмыку, тот связал их с усердием, и Самойлов занял место у столба, от которого еще недавно вызволил иноземцев.

Но не успел наш Ваня смежить глаза — день все-таки выдался не из легких, а вздремнуть все никак не удавалось, — как на опушке леса показались четыре фигуры, грохнули выстрелы. Трое бандитов покатились по земле, скорчившись от боли. Оставшиеся оказались не из пугливых, схватились за оружие, чтобы достойно встретить нападавших.

Но отряд, спешивший на подмогу Самойлову, и не думал отказываться от столь «теплой» встречи. Мари одним выстрелом уложила бегущего на нее с шашкой в руках казака и, выхватив у него из-за пояса нож, метнула в злополучный столб. Самойлов от неожиданности сначала опешил, но потом догадавшись, к чему сей ловкий маневр, начал резать путы на руках.

Другой бандит прицелился в хваткую французскую девку, но был опрокинут навзничь метким выстрелом Ла Шанье. Мари выхватила у убитого шпагу, но тут же пуля ожгла плечо, она осела от боли, и в этот миг за ее спиной снова выросла фигура Ла Шанье с двумя пистолями в руках. Его выстрелы задержали бандита, рванувшего к Мари, чтобы добить раненую шашкой.

Помощь шевалье дала ей время, чтобы, собрав остаток сил, броситься на нападавшего с клинком в руках. Фехтовала она отменно, казак не ожидал такой прыти от хрупкой девицы, да к тому же раненной в плечо, и начал отступать. Прижав его несколькими выпадами к монастырской стене, Мари нанесла решающий укол в живот.

Едва Самойлову удалось перерезать веревки, как он увидел перекошенное лицо калмыка с занесенной над головой саблей. «Ну что ты будешь делать? Вот же привязался!» — мелькнуло в голове у Ивана, пока он уворачивался от удара Яцуры. Но калмык разошелся не на шутку, так что пришлось схватить первое, что подвернулось под руку. Это был внушительных размеров кол. Стрелять он не стрелял, но своему хозяину служил верно — Яцуре никак не удавалось добить вожделенную жертву.

Вожжову достался главарь. Две мощные фигуры сошлись в смертельной схватке, силы были равными, но товарищи Вожжова уже вышли победителями — слишком внезапным для бандитов стало их нападение. Они окружили сражавшихся. Главарю ничего не оставалось, как прекратить бой и прижаться спиной к единственному оставшемуся в живых соратнику — калмыку Яцуре. Но даже в такой не самой выгодной для себя ситуации разбойники не думали сдаваться. Они держали оружие наготове и ждали нападения, как ощетинившиеся тигры. Порядком подуставшие драгуны не спешили начинать схватку. И тут раздался гортанный крик вожака:

— Уходим!

Яцура словно только и ждал этого приказа: он опрокинул Мари на руки Маслова и одним рывком бросился к лошади, да столь быстро, что Вожжов так и застыл от калмыцкой наглости, не в силах ничего ей противопоставить. Так бы и ускакал Иванов недруг, если бы не меткий выстрел француза. Он-то и вышиб Яцуру из седла. Гибель верного слуги на миг остудила горячность главаря, но буквально через мгновенье он опять был готов к схватке. Ивану тоже не терпелось поставить последнюю точку в затянувшемся поединке. Он сделал несколько колющих выпадов, заставляя соперника пятиться, а в конце атаки отвесил поляку боковой удар тыльной стороной эфеса.