Детский мир императорских резиденций. Быт монархов и их окружение

Курс высшего образования для наследника был рассчитан на 3,5 года. Богословие и церковную историю читал протоиерей Рождественский, философию, с благословения митрополита Московского Филарета, – профессор Московской духовной академии Кудрявцев. Число лекций в день не превышало трех, остальные часы отводились на повторение пройденного. Теоретические лекции дополнялись чтением и фехтованием. Надо заметить, что преподаватели были очень довольны своим единственным «студентом». Никса был действительно талантливым мальчиком, и все схватывал буквально на лету.

Проблемы с учебой имелись у его младших братьев Александра и Владимира. Это были типичные «крепкие» и ленивые «троечники». Относительно объективный уровень знаний будущего Александра III можно представить по оценкам «годового экзамена», который сдавался в июле 1861 г. Оценки выставлялись по привычной нам пятибалльной системе: математика, география, естественные науки – 4; русский язык – 3; иностранные языки (французский, английский, немецкий) – 3; Закон Божий – 3 «с минусом». Соответственно средний балл за все экзамены (8 предметов) составил 3,3 балла. 16-летний юноша был действительно «крепким» троечником.

Такой уровень оценок становится более понятен, когда знакомишься с дневниковыми записями воспитателей великих князей, в которых образ юноши Александра Александровича плохо соотносится с тем образом Александра III, к которому мы привыкли. Но следует иметь в виду, что в истории дома Романовых такие случаи не были единичными. Образ Петра I московского периода, когда он вел образ жизни «золотой молодежи», пьянствуя на «Всепьянейшем соборе», мало соответствует с образом царя-труженика петербургского периода.

Эти записи относятся ко второй половине 1861 – первой половине 1862 гг. Несколько цитат из дневника воспитателя: «Урок от 8–9 из русского был так нехорош, что учитель почти в взбешенном состоянии вышел от него»; «его заставили писать сравнительную хронологическую таблицу на доске; при этом он жаловался и визжал, как ребенок, что все это трудно и скучно»; «становится страшно за Александра Александровича, когда подумаешь, что переставление запятой в десятичных дробях представляет ему до сих пор еще трудности непреодолимые. Он не мог одолеть сегодня самого пустого примера десятичных дробей, уверяя, что это для него слишком трудно. Слово трудно играет в соображении Александра Александровича весьма важную роль. Он находится в каком-то странном заблуждении, что если заявить трудность предмета, то непременно последует за этим облегчение со стороны преподавателей»; «в половине класса пришел Государь, спросил, как идет, и, получив от м-ра Реми очень неудовлетворительный ответ, сделал Александру Александровичу строгий выговор, так что он заплакал, а потом укорял м-ра Реми в том, что он на него жаловался»

³⁴⁰. Все вышесказанное относилось к юноше, которому в феврале 1862 г. исполнилось 17 лет.

Примечательно, что у юношей продолжались «уроки труда». Однако и здесь воспитатель особого восторга способностями воспитанника не выказывает: «Встали в семь часов. После чаю Александр Александрович хотел точить, но токарь не пришел, и он не знал, как приняться за дело». Когда воспитатель посоветовал приняться за дело самому, то «Александр Александрович сказал, что он не умеет точить, если ему кто-нибудь не вертит колеса; да и установить патрона не может без мастера… Хорошо точенье!»³⁴¹

. Вероятно, великих князей специализировали в работе на токарном станке в память страстного увлечения Петра I, который действительно в зрелые годы стал высококлассным токарем.

Позже уроки «труда» были включены в курс естественных наук. После того как великие князья Сергей и Павел прослушали теоретическую часть курса, летом 1875 г. в Царском Селе и Петергофе для них был организован практический курс земледелия. Великий князь Сергей Александрович сам проделал весь цикл полевых работ: от распашки земли, посева и до уборки хлеба. Этими занятиями руководил начальник Земледельческой академии³⁴².

В свободное от занятий время юноши ставили «электрические» опыты. Все, что было связано с электричеством, вызывало тогда повышенный интерес, и великие князья не остались в стороне от этого научного веяния: «После чаю великие князья пошли ко мне в комнату, где устроили гальваническую батарею; опыты ограничились нагреванием платиновой проволоки и отклонением магнитной стрелки»³⁴³.