Детский сад, штаны на лямках

– У женщины болевой шок, – решила Клара Сергеевна, – надо срочно вести ее в больницу, иначе потеряет ребенка.

– Так они дверь не открывают, – ответили соседи. – Она кричит уже больше часа.

Тут женщина опять как завопит, голосом еще страшнее прежнего:

– Ох, худо мне, худо!

– Может, они ритуал сатанинский проводят? – предположил водитель. – Надо милицию вызывать и дверь взламывать.

Врач, услышав такое, принялась колотить в дверь что есть сил. Дверь открыли, на пороге стояла испуганная старушка. Отодвинув бабку в сторону, Клара Сергеевна ринулась на крики, водитель – за ней.

Перед ними предстала картина маслом. В комнате на огромной двуспальной кровати в позе роженицы лежал абсолютно голый мужик. Держась за свой плоский живот, он мощно стонал и кричал:

– Рожаю! Ох, больно мне, больно! Тяжело ребенок выходит! Крупный!

Беременной дамы нигде не наблюдалось.

– Вызывай «скорую» психиатрическую, – шепнула водителю Клара Сергеевна, – это их клиент.

Тут блуждающий взгляд мужика остановился на гостях, несколько секунд он недоуменно пялился, а потом резво вскочил на ноги, стыдливо прикрывая руками свое «хозяйство».

– Кто вы?! – в ужасе воскликнул «беременный».

– Врачи, – буркнул водитель, – на роды приехали.

– Но ведь жену еще утром в роддом увезли…

– Так мы на ваши роды приехали, – ласково сказала Клара Сергеевна, – собирайтесь, поедем в больницу.

Мужик сдернул с кровати простыню и судорожно в нее завернулся.

– Подождите, вы не так поняли. Я не рожаю. Я в принципе не могу рожать, потому что мужчина.

– А что же вы тут делали?

– Рожал. Точнее, делал вид, что рожаю. Это такой древний ритуал западных славян, понимаете? Когда жена рожает где-нибудь в укромном месте, муж должен войти в транс, имитировать роды и громкими криками привлекать к себе внимание.

– Зачем?!

– Чтобы сбить с толку злых духов и не позволить им напасть на роженицу и младенца. Вы поймите, жене сорок два года, это ее первые роды, и мы хотим, чтобы все прошло благополучно…

Выслушав эту историю, я улыбнулась:

– Интересно, помог древний славянский ритуал?

– Помог, – отозвался водитель «скорой». – Через минуту, мы еще уйти не успели, позвонила его жена и сообщила, что легко, без разрывов родила здорового мальчика. Вес – четыре килограмма семьсот граммов, действительно крупный ребенок. А вот и психбольница, приехали!

За разговорами я не заметила, как мы приблизились к трехэтажному зданию из серого кирпича, обнесенному высоким забором. Водитель высадил меня около проходной. Охранники с автоматами записали данные моего паспорта и поинтересовались:

– К кому идете?

– К главному врачу.

– Бахилы наденьте. Второй этаж.

С некоторым опасением я поднималась по лестнице. Все-таки кругом психи, мало ли что, еще выпрыгнут из-за угла. Но никто не встретился мне на пути, и, шурша бахилами, я благополучно добралась до кабинета главного врача.

На двери почему-то висела табличка «Упшинская Виолетта Борисовна». Должно быть, отец Костика получил повышение и теперь заведует каким-нибудь областным центром. Но его преемница наверняка знает, как его найти.

Постучав, я вошла в кабинет. За столом сидела женщина лет сорока пяти в белом халате. Изящная, даже миниатюрная, с великолепными вьющимися каштановыми волосами, она меньше всего походила на человека, который по роду своей профессиональной деятельности каждый день общается с психически больными людьми, возможно, даже буйными.

– Здравствуйте, я ищу Бориса Теодоровича, он раньше занимал этот пост.

– Добрый день, – отозвалась брюнетка, – теперь этот пост занимаю я, его дочь.

Я почувствовала раздражение. Развели тут семейственность! Папаша пошел на повышение, а дочурку пропихнул на свое место. Впрочем, для маленького городка это обычное явление: каким бы талантливым ни был соискатель, если у него нет протекции, хорошая должность ему не светит – все расхватано «своими» людьми.

– Мне очень нужно поговорить с вашим отцом по личному вопросу. Как я могу его найти?

– Это невозможно, папа скончался.

Я совершенно не была готова к такому повороту событий.

– И давно? – только и смогла вымолвить я.

– Четыре года назад.

Хм, значит, Ленка Алябьева не лукавила, когда говорила, что отец Костика умер. Эта смерть путает мне все карты. Какая у меня была замечательная версия, какой отличный кандидат в убийцы! Эх, теперь надо начинать все с начала.

– Примите мои соболезнования, – пробормотала я, поворачиваясь к двери.

И тут меня осенило: да ничего это не меняет! Да, папаша умер, но сводная сестрица, Виолетта Борисовна, жива-здорова. И у нее те же связи и возможности, что были у отца. И мотив остается прежним: огромная квартира в центре города уплыла на сторону, к незаконнорожденному байстрюку, а ведь могла достаться ей, Виолетте! Посадив мать за решетку и лишив ее родительских прав, можно быстренько оформить опеку над мальчиком и завладеть недвижимостью. А потом держать ребенка всю жизнь в психушке, для главного врача это не проблема.

Я резко развернулась и заявила:

– Вот что, дамочка, этот номер у вас не пройдет!

Виолетта Борисовна осталась невозмутима, только едва заметно приподняла правую бровь: