Детство без Интернета

Но я был нормальным парнем, сочувствовал ему и молчал, а Валера был за это мне благодарен. Нормальные отношения сложились у меня и с Юркой Залюбовским. Он считался хулиганом, учился на двойки и тройки, курил, чуть-чуть попивал и в целом был справедливым. Без причины никогда не дрался и не задирался. А вот с Сергеем Кушниным у меня совсем не сложились отношения. В их компании верховодил Валера Никуличкин и как бы на равных с ним был Юрка Залюбовский, но отдавая пальму первенства всё-таки Валере. А Кушнин, банально шестерил, пытался быть таким же как и два его товарища. Но…, у него не получалось и он тогда он злился, начиная наезжать на других одноклассниках. Часто приходилось в такой момент и мне с ним схватываться. В начале девятого класса мы каждый день, в течении недели, выезжали в Искор помогать убирать картошку. Приезжали на большое поле парни с лопатами, девчонки с вёдрами. Мы копали, девчонки собирали за нами картошку в вёдра и заполняли мешки. Вот тут привязался ко мне Кушнин и ни с того ни с сего потребовал, чтобы я тоже собирал картошку в вёдра. На что он получил решительный отказ в категорическом тоне, типа — Кто ты такой тут командовать…!? Да пошёл ты… Он пнул мне под задницу и пошёл от меня, цедя угрозы сквозь зубы. Я схватил с земли здоровенный ком глины и запустил ему в спину. На что тот выругался и убежал. До обеда шло всё нормально, но чувствовал, что это не конец. И действительно, нас распустили на обеденный перерыв перекусить взятыми из дома бутербродами. И я с Золиным и Дуняшиным отошли на край поля к густым кустам, где очень удобно лежало большое бревно и расположились там с приемлемым комфортом. А через несколько минут туда заявился Кушнин и привёл с собой Залюбовского и Никуличкина. Сам по себе он был слабоват и один на один никогда бы не стал драться со мной. Но вот привёл подкрепление и, чувствуя за собой поддержку друзей, стал качать права. Я думал, что придётся драться и надеялся со своей стороны на поддержку как минимум Золина. Дуняшина я тогда не особенно знал. Но даже в присутствии товарищей Кушнин не осмелился драться и всё между нами закончилось обоюдным обменом пинками.

После переезда на новую квартиру стал больше дружить с Сергеем Бабаскиным. Его отец Владимир Фёдорович был председателем рабочего комитета профсоюзов Управления, моя мама была у него замом. Часто приходил к Серёге в гости, слушали пластинки, коих у него было много, каждый раз играли в шахматы. Сергей в этом деле был сильнее меня и часто выигрывал, а я под его усмешки бушевал и требовал реванша. И опять проигрывал. Или вместе с ним учились играть на балалайке. У него получалось хорошо, а я смог лишь научиться простенькой мелодии «Во саду ли, в огороде девица гуляла….».

Через Сергея стал более тесно общаться с Алексеем Анфёровым и Сашкой Васкецовым, как бы образовав свою компанию, а через них подружился и с Леной Милютиной. В принципе, я был дружен со всеми и с Леной Ржевиной и Верой Бирюковой. Правда, один раз я Веру Бирюкову по недоумию здорово обидел.

У неё была старшая сестра, на два года старше нас. Училась на одни пятёрки и также хотела закончить десятый класс круглой отличницей. Очень здорово налегла на учёбу, а потом на подготовку к экзаменам и действительно сдала на одни пятёрки. Но такой труд не прошёл для неё даром. Сам, конечно, этого не видел и знаю эту историю только со слов других. И по их рассказам, когда они в торжественной обстановке в Городковском клубе получили аттестации и шли в школу на выпускной вечер, пошёл кратковременный, летний ливень, все со смехом и девичьим визгом попрятались, кто где. А вот её сестра осталась стоять под дождём, а потом внезапно разделась до гола и стала бегать под ливнем. Сошла с ума и причём на любви к воде. То есть, она спокойно не могла смотреть на воду и уже потом, когда отлежала в психиатрическом отделении больницы, где её безуспешно пытались вылечить, отправили домой под присмотр родителей. Так вот она несколько раз сбегала из дома и каждый раз в сторону реки Колва, до которой от нас напрямую километров пять. Её всегда успевали словить по дороге к реке, но последний раз еле успели. Она добралась до реки, разделась и, ничего не боясь, пошла в воду. Её вытащили из реки, когда вода совсем её скрыла. С тех пор её стали закрывать дома, а когда родители и сестра были дома, то выпускали, но постоянно её контролировали и она, чувствуя этот контроль, возилась всегда около дома. Таскала непрерывно в вёдрах воду с ближайшей колонки и всё в доме мыла. Кончалось работа в доме, она начинала мыть деревянные тротуары вдоль улицы.

Была она безобидной и не агрессивной, но я её всё равно побаивался. Чёрт её знает, что там у неё на уме в этот момент!? А тут бегу в школу, а она торчит в форточке и кричит мне: — Мальчик, там на крыльце под ковриком ключ лежит. Открой меня…