Детство без Интернета

В небольшом помещении, где обитали электрики, нас было четверо. Я сидел на лавке у стены. Напротив — наш начальник, старший электрик, невысокого роста с хитринкой в лице Александр Девятков сидел за столом, положив подбородок на кулак, и смотрел на меня с явным неудовольствием, наверняка решая — Что с этим пацаном делать? И отказаться от него нельзя — сынок начальства. И теперь при нём и выпить тоже нельзя, может даже случайно рассказать, как они тут среди бела дня квасят зачастую. С другой стороны стола, вальяжно развалившись на стуле, восседал высокий электрик Сергей Несчастный. Тот смотрел открыто и с интересом. Он и Девятков, судя по всему, были одного возраста, лет так тридцать. Но…., если Девятков был вольным, то Несчастный добивал последний месяц спец поселенцем. Он из уголовников, за хорошее поведение два года назад его перевели с Зоны на спец поселение на Колвинец, где таких как он было триста душ. Рядом с Сергеем, тяжело облокотившись на колени сидел ещё один электрик по кличке Лепило, старый…, лет так под шестьдесят, изредка бросая на меня из под густых и кустистых бровей мрачные взгляды. Он считался своеобразной уголовной легендой прошлого, отсидев в общей сложности тридцать лет по разным Зонам, тоже стал как бы вольным, но без права посещения центральных областей страны. Лепило, старый уголовник и первая ходка у него была в середине 20х по малолетке, а потом уже и по-взрослому. Всю войну отсидел в лагерях. А после войны был коронован в Вора в законе. В последний раз, в конце пятидесятых, он снова сидел в Соликамске и в то время в исправительной системе началась «война» против воров в законе. На тот момент Лепило устал мотаться по зонам, в какой-то степени сломался и после определённой обработки администрацией, согласился прилюдно и гласно отказаться от своего «высокого» звания Вора в законе. Что он и сделал, нанеся сильный удар по воровской идеологии, за что был тут же досрочно отпущен из Зоны и получил вид на жительство в Ныробе.

Но об этом я узнаю позже, а пока смирненько сидел на лавке под молчаливыми взглядами электриков.

— Ладно…, — тяжело вздохнул Девятков, — будем работать. Но…, ты должен всё правильно понимать…, — и снова многозначительно замолчал.

И я сразу всё понял. Квасили они тут в рабочее время и частенько, поэтому и очень негативно восприняли моё появление. Девятков и Лепило боялись, что ненароком проговорюсь о пьянках матери, начальнику по профсоюзной линии. А поселенец Сергей отцу, офицеру исправительной системы, поэтому горячо заявил.

— Не беспокойтесь, я всё правильно понимаю, поэтому отсюда ничего не выйдет.

— Ну и ладно, раз ты всё правильно понимаешь, — с некоторой долей облегчения произнёс Девятков, а Несчастный поменял позу на более раскованную. — Завтра ещё один выйдет на работу, вот тогда и начнём твоё обучение. А сейчас можешь идти домой, но завтра в девять ты тут.

На следующий день в девять открыл дверь нашей кандейки, где уже сидели и дымили сигаретами электрики. Тут же сидел и новый электрик, мужчина сорока лет, который сразу и с долей приблатнённости сунул мне руку: — Николай, Совков, можешь меня звать Совок…, — позднее узнал и его уголовную биографию. 16 лет по Зонам — четыре ходки. Как он хвастливо говорил — у меня перерыв между отсидками максимум полгода, остальное Зона. Считает себя перцем и кичится знакомствами в криминальном мире. А Лепило о нём отзывается с презрением — «шестёрка». Сам ничего не может, поэтому и шестерит у авторитетов. А так — мелкий воришка, работающий без затей и «на хапок». Хоть Лепило и отошедший, и развенчанный, но Совок при нём опасается кипишиться или что-то сказать в разрез. Лепило молчун, сидит в своей любимой позе, уперев взгляд в пол и облокотившись локтями на колени, курит самокрутку, но иной раз, когда кто-то из бывших при нём не то говорит или переступит некую планку, подымет голову и резанёт острым взглядом и тогда понимаешь, что не зря у него было самое высокое звание в воровском мире. Резанёт глазами и снова опустит, а тот кто увидит этот взгляд сразу захлёбывается в страхе. Так что Совок знает своё место и в его воровской биографии ничего интересного нету, чтобы он перед нами блеснул. Лепило рассказал мне, как тот влетел в последний раз.