Детство без Интернета

Сбоку меня дёргал ошалевший Мишка и всё спрашивал: — Борька…! Так мне может больше съесть? А чего я его вижу…?

И тут я не выдержал и засмеялся, залился смехом и Митька, а Игорь с возмущённым криком кинулся на нас, поняв, как его подкололи, Мы брызнули в разные стороны и, весело крича помчались в верх по склону на вершину холма, где нас слегка полил летний, тёплый дождик из небольшой тучки.

— Смотрите, смотрите, — закричал брат и мы остановились, увидев на недалёкой соседней сопке двойную яркую радугу, — побежали, быстрей и окунёмся в неё.

Рванули с места и ломанулись изо всех сил, но вбежав на сопку, огорчились. Радуга пока мы бежали, переместилась дальше и теперь дразнила нас из лощины в трёхстах метрах. Помчались туда и опять не успели. Что за чёрт! Яркая и цветастая радуга ласково лучилась известными каждому ребёнку цветами — «Каждый Охотник Желает Знает Где Сидит Фазан». Но и там её не оказалось, когда мы примчались туда, высунув язык. Поняв, что с радугой у нас ничего не получиться, устало побрели в сторону посёлка. Но усталость мигом пропала, когда на нашем холме мы увидели Лёшку Бессолицына.

— Пацаны, а я стырил у отца капсюли. Пошли ими стрелять…, — возбуждённо встретил нас Лёшка.

Мы дружно рассмеялись и посочувствовали младшему товарищу: — Ох и попадёт тебе, Лёха, от отца.

— Нееее…, — Лёшка была сама жизнерадостность, — там у него целая большая коробка и всего до фига. Неее…., не заметит…, — беззаботно махнул рукой товарищ.

Что ж, если Лёшка не боится, то нам то чего!? Тем более что в руках он держал молоток, а уж подходящих камней кругом было дополна. Первая очередь стрелять пистоном досталась мне. Я аккуратно положил на серую вершину обкатанного булыжника маленький капсюль, прицелился и с силой опустил молоток на желтовато-золотистую капельку. Грянул громкий выстрел и одновременно с ним громко вскричал от боли и я. Уронил молоток и заскакал на одной ноге, ухватившись руками за колено другую, под испуганными взглядами товарищей.

Поскакав немного на одной ноге и шипя от боли, наконец-то остановился и меня сразу обступили друзья. Бережно поставил ногу на маленький пенёк, осторожно убрал руки и увидел на штанине крохотную дырочку, слегка пропитанную кровью.

— Иеэххх…, — горестно вздохнул и стал осторожно заворачивать штанину к верху. Сначала показалась тоненькая струйка крови, вяло текущая вниз. А потом и сама малюсенькая ранка, сочащийся кровью.

— Ух ты куда капсюль попал…, — восхитился Лёшка.

— Неее…, — Игорь с Митькой нагнулись к ране и разглядывали её, а Мишка толпился сзади них и заглядывал через плечи, уважительно поглядывая то на ранку, то на меня, — если бы капсюль прилетел, то там больше рана была. Да и вон он расплющенный валяется.

Игорь взял в руки маленький, жёлтенький блинчик, поглядел и сунул его мне: — Смотри, там от взрывчика оторвало кусочек и он тебе туда прилетел. Больно? — спросил он участливо.

Я прислушался к себе и отрицательно затряс головой: — Не…, — снял ногу с пенька и наступил на неё, тут же ойкнув.

— Больно, когда коленом шевелишь…

Игорь снова нагнулся к ранке, внимательно вгляделся, пощупал под моё болезненное подвывание и уверенно констатировал: — Там чё-то есть, наверно вот тот осколок и его надо выковыривать… У меня как раз булавка есть. — Игорь задрал рубаху, чуть приспустил шаровары и вытащил булавку, которая стягивали на детских худеньких бёдрах синие линялые трусы.

— На…, доставай осколок, — протянул он булавку и я, подражая отцу, неумело матюкнулся, облизал языком острие булавки и смело сунул его в ранку. Даже зажмурился в ожидании боли, но она хоть и была, но не такая болючая, да и острие булавки сразу упёрся в осколок. Он, слава богу, лишь только пробил кожу и пустил кровь. Так что, ещё раз ойкнув, я долго зашипел и достал острый осколочек, гордо показав сгрудившимся вокруг меня друзьям, тут же разными возгласами воздавшие мне уважение.

Ну… а дальше…, пока мы не расстреляли все капсюля, никто даже не помышлял о возвращении в посёлок. А потом подошло время обеда, наши желудки требовательно заурчали и мы быстренько разбежались по домам, где нас встретили вкусные запахи.

У отца отпуск кончался через несколько дней, а у мамы завтра и на обед приготовила наваристый борщ, который мы с братом никогда не ели. Это в основном была пища отца и деда. А вот горячая тушёная картошка с большими кусками мяса, это уже наше с Мишей еда. Да ещё когда запиваешь холодненьким молоком из подвала… Тут ещё и добавки попросишь.

После обеда, довольный, сразу вывалил на улицу продолжать гулянку и сразу уткнулся в унылого Игоря, бредущего в мою сторону: — Боря, а где мы ведро потеряли?

— Какое ведро?

— Меня ведь за водой послали, а я как выстрелы услышал и прибежал к вам….

— Ааааа, вспомнил. Мы ведь потом с ним пошли на речку и ныряли…

— Да помню я… Я уже туда сбегал. Нет его там, — хмуро прояснил товарищ и добавил, — вот на папоротник бегали, вот тут я не помню — ведро было с нами или нет?