Дева Баттермира

«Я так много занимался с тобой дополнительно, — мыслен но произнес мистер Фентон, — я читал тебе Шекспира и учил его понимать, я стремился поделиться с тобой теми скудными знаниями философии, которые были мне доступны. Но ты считала их настоящим кладезем мудрости, неистощимым источником богатств, точно запасы зерна Иосифа[15] в Египте. Я щеголял перед тобой цитатами на латыни и вызывал твое неподдельное восхищение, когда пытался объяснить тебе вещи, которые и сам-то понимал лишь отчасти. Да, я совершил сей грех, Господи, прости меня за это, ибо я ведал, что творил».

— Но когда он вернулся, то стал далек от меня, будто мы и вовсе росли порознь. Правда, мы оба делали вид, словно все осталось по-прежнему. У нас и разговора не велось ни о чем таком, но как-то само собой сложилось, что в будущем мы обязательно поженимся. Однако Том никогда за мной не ухаживал… во всяком случае, как это принято у нас в округе. — Кровь прихлынула к ее щекам. Но это было лишь смущение от собственной откровенности, а отнюдь не жеманство или сожаление о тайной интрижке, какую частенько молодые девушки затевают на стороне, в тайне от своих родителей, убегая из дому в ночное время в такие вот укромные уголки, чтобы скоротать вечерок или ночку с любимым. — Я стала замечать, что оба мы все чаще приглашаем в нашу компанию Элис во время прогулок. Мы прекрасно проводили время втроем, собирали орехи, травы для пасхального кулича. Конечно, Том всегда оказывал мне особое внимание, но я видела, как Элис всеми силами стремится угодить ему во всем.

Неужели же угрызения совести и желание помочь подруге обрести счастье заставили ее отступить? Фентон прекрасно знал трепетную чувствительность Мэри, он сам воспитывал ее в ней.

— Я же видела, насколько Том сбит с толку такими проявлениями чувств. — Она улыбнулась с неподдельной нежностью, припоминая озадаченное выражение лица жениха, который, казалось, и сейчас стоял перед ее глазами. Тогда он и в самом деле был ошеломлен переменой в своих чувствах. Его любовь, такая долгая и незыблемая, уподобилась капризному потоку, в одночасье повернувшему свои струи от одного берега к другому. — И потому я ощущала себя точно компаньонка, которая становится на пути двух влюбленных. Я выдумывала самые разные предлоги, чтобы оставить их один на один. И чем чаще они оставались наедине, тем яснее для меня становилась картина: их чувства и в самом деле растут. В последнее время Элис распустилась точно весенний бутон, я видела, что дело идет к свадьбе.

Но возможно, все — к лучшему. Мэри вдруг показалось, будто неподвижность Фентона — некий знак, признак того, что она слишком уж злоупотребила его сочувствием, и потому, стремясь завершить этот не слишком приятный разговор, она закончила:

— Знаете, я ведь сама предложила им пожениться. Но, как теперь стало ясно, это было правильное решение. — Мистер Фентон по-прежнему стоял, любуясь озером, но ей выпала удача высказать все, что за многие дни наболело на душе, и теперь она почти физически ощущала, как вместе с навалившейся внезапно усталостью постепенно уходит боль. — И я рада, что вы здесь, мистер Фентон, мне будет очень приятно видеть вас завтра на церемонии.

«Видеть вас завтра на церемонии»? Ее слова повеяли на него освежающе, точно прохладный бриз с озера. Она имела полное право предполагать, что именно за тем он и приехал в Баттермир. Он мог бы спасти ее от тюрьмы, в которую сам же ее и заключил. По крайней мере, скромный учитель сельской школы именно так и думал. Мэри представлялась ему Спящей красавицей, заключенной в этой маленькой долине, где все ее чаяния и стремления сводятся лишь к единственному желанию выжить. Он мог бы стать ее принцем, пробудившим красавицу ото сна. Вероятно, отчасти именно так оно и было. И мистер Фентон испытывал искреннюю благодарность Мэри за подобные чувства.

Он только для того и пришел сюда этим тихим вечером перед свадьбой, чтобы сказать ей все.

Но он так и не обернулся. И более того, некая перемена во всей его фигуре ясно говорила ей, что он ей больше не исповедник. Мэри в точности знала, что в эту самую минуту он размышляет над тем, какие же истинные мысли и чувства скрываются за ее словами. Но теперь девушка нисколько не стыдилась тех чувств, которые высказала. Даже более того, в этом заключалась некая справедливость. Уж если кто и мог выслушать ее откровения, так это мистер Фентон. Между ними и прежде не раз возникали минуты той неподдельной и молчаливой близости, которые были дороги обоим. В особенности это ощущалось в те длинные холодные вечера, когда наставник и его ученица с головой окунались в мир многочисленных книг, освещая страницы лишь тусклым светом свечи. Казалось, решение напрашивалось само собой, им всем бы это принесло немалое облегчение, а уж как горды бы были ее родители! Они бы наверняка поторопились дать свое благословение. Мэри видела, что мистер Фентон любит ее и желал бы сказать ей о том, но по-прежнему не находит в себе мужества.