Дева Мария

Куда идти? Что делать? Куда спрятаться от позора? Что сделал бы на его месте предок Давид? Нет, ни Давид, ни Соломон не могли оказаться на его месте. Авраам? Да, Авраам почти до ста лет не имел детей. Сарра, жена его, до девяноста лет была бесплодна. До девяноста! А Анне всего пятьдесят. Разве вышли её сроки? За что, почему наказывает их Господь? Где и в чём они нагрешили? Го»споди, услышь меня, подскажи, что делать мне? Намекни, дай знамение, направь на путь истинный! Укажи, в чём мои прегрешения! Помилуй меня, прости за грехи невольные!» С такими мыслями брёл Иоаким с козой мимо стены храма. До него доносился возбуждённый шум народа, блеяние овец, женские вскрики, смех. «Для всех великий праздник, а для меня день слёз, день скорби… Господи, за что мне это!» Возле небольшого узкого входа он приостановился, подумал, вошёл во двор и направился к низкому зданию с плоской крышей, где хранились родословные таблицы двенадцати колен Израилевых. Он решил узнать, что делали люди, когда оказывались в его положении.

Полдня провёл Иоаким в прохладной комнате, изучая таблицы. Все, все благочестивые люди имели потомство, даже столетний Авраам родил сына, и только он, один он, Иоаким, был бездетен. Скорбь, тягучая скорбь обволокла сердце и сдавливала его всё сильней и сильней. «Не вернусь в Назарет… Раз отвержен я Господом, значит, незачем мне видеть людей, незачем выслушивать их насмешки. Уйду в пустыню. Буду поститься, молиться Господу. Там и закончу дни свои!»

Козу он оставил хранителям родословных таблиц и побрёл в Вифанию, к Ахазу. Хозяин ещё не вернулся из Иерусалима. Иоаким не стал ждать его, навьючил свою поклажу на ослов и направился в пустыню, туда, где паслись его стада.

3

Через три дня, поздним вечером Иоаким остановился на склоне горы. У источника, куда он направлялся и где хотел сделать кущи, горел костёр, виднелись возле него три тёмных тени. Это были пастухи его стада, которое смутно угадывалось за костром. Оттуда изредка доносилось спокойное блеяние овец.

Иоаким развьючил ослов, сложил под выбеленным лунным светом морщинистым стволом дуба не принятые Рувимом дары Господу: ладан, соль, зерно в мешках из овечьих шкур, вино в козьих мехах, и долго молился под шелест цикад, просил Господа помиловать душу его за грехи невольные. Потом расстелил на земле мягкую шкуру ягнёнка, выделанную Деворой, подложил под голову мех с вином, медленно, устало прилёг на спину. И снова всплыли в голове тяжкие вопросы: почему именно его наказал Господь бесчадием.

Совсем низко над землёй мигали крупные звёзды. Иоакиму показалось, что некоторые из них застряли в листьях дуба, застывших, светлых от мерцающего сияния. Мелкие звёзды тонули, растворялись в туманном лунном свете, лишь изредка на миг остро выглядывали из бледной пелены и снова укрывались в ней. Камешек под шкурой остро впивался Иоакиму в спину. Он приподнялся, выковырнул из земли под шкурой камешек и отбросил его в сторону. Услышал на миг доносившееся из селения в долине глухое мычание коровы, горькие стоны осла, оживлённый голос старшего пастуха Сафара у костра, тонкий юный смех пастушонка и слитный, привычный стрекот цикад.

Пастух Сафар работал у него пятый год. Был он сильный, рослый, с густыми рыжевато-русыми выгоревшими на солнце кудрявыми волосами на голове и редкими на бороде, загорелый до черноты. В юные годы Сафар заболел морем. Стал моряком, плавал с торговцами в дальние страны. Но вскоре понял, что в море не найти ему счастья. Он любил поговорить, ловко рассказывал разные истории. Знал он их множество. Некоторые, видать, услышал в своих морских путешествиях, другие, как догадывался Иоаким, он выдумал сам и рассказывал для того, чтоб позабавить слушателей. Назареяне охотно слушали их, ахали при особенно неожиданных приключениях. Видно, и теперь, по словам, долетающим от костра – «львы, козлы», Сафар рассказывает пастухам, как в большом океане на одном острове живут люди с львиными головами, а на другом – с козлиными. Люди-львы почему-то смертельно боятся людей-козлов. Изредка козлы, захватив какой-нибудь причаливший к их острову корабль, переплывают на нём на остров львов и начинают бесчинствовать. Ничего ужасней нападения козлов для львов не было. Они прятались в горах, в пещерах. Сафар рассказывал, как он сам однажды принимал участие в спасении львов. Их корабль причалил к львиному острову в то время, когда там безобразничали козлы. Львы забрались на пальмы, сидели среди листьев, как в гнёздах, дрожали от страха, а козлы с разбегу били в стволы пальм рогами и радостно кричали, глядя, как трусливые львы цепляются за листья раскачивающихся пальм.