Девять дождей

Молодой человек жадно набрасывается на женщину. Они любят друг друга в ритме песни, которую знает и та, что сидит в углу. Она в такт их движениям тихим дрожащим голосом читает стихи, текущие по ее спине, словно дождь. Потом на огниве докрасна раскаляет печать в виде вписанной в окружность звезды и ставит клеймо на руку женщины, обнимающей лежащего на ней мужчину. Раздается крик, задавленный поцелуем…

* * *

Иногда, когда обе женщины ненадолго остаются в комнате одни, младшая падает на постель лицом вниз, а старшая принимается торопливо водить желтым карандашом по стихам на ее спине, а зеленым — по записи на сундуке.

— Он все правильно переписал? — встревоженно спрашивает младшая старшую. — Сама я не могу прочесть, что начертано у меня на спине. Я только чувствую кожей эти стихи, так же как чувствуют дождь.

— Да. До сих пор он все делал правильно! Семь строк. Осталось еще две, — с облегчением говорит старшая, довольная тем, что успела сказать это, пока молодой человек не вернулся в комнату.

* * *

В следующий или в ближайший вечер женщины снова меняются ролями. Младшая, приготовленная для любви, опять оседлывает своего любовника и держится за его колени, а он продолжает читать стихи и покрывать ровными, четкими буквами ее тело от лопаток до ягодиц. Теперь наконец написаны все девять строк, и стихотворение, текущее по спине девушки, закончено. Вот как оно звучит:

Если я вас оставлю позади,

Мне будет вас в дороге не хватать.

Ах, почему не лук вы из березы,

Который я в пути ношу с собой?

А если я останусь сзади вас,

Страдать я буду

В муках ожиданья…

И сожалеть о том, что я не лук,

С которым утром вы идете на охоту.

После того как последняя, девятая строчка стекает по позвоночнику молодой женщины, все трое в полном изнеможении погружаются в сон. И не просыпаются даже тогда, когда в уснувшем доме сквозняки начинают хлопать дверьми с такой силой, что ключи, словно картечь, вылетают из замочных скважин.

Но никто из них не забывает перед сном крепко ухватиться за свою ручку баула. Все трое спят, судорожно вцепившись руками в толстую пеньковую корабельную веревку, чтобы ни один из них не похитил и не унес то, что скрыто в сундуке за двумя печатями.