Девять карет ожидают тебя

Тишина. Очень тихо он стоял, одинокая фигура в туманной ночи. Я подумала, что так и буду его всегда вспоминать, одного, оторванного ото всех, даже от семьи. Впервые я увидела его не как отблеск моих романтических фантазий, очаровательного принца, тигра… Рауль — одинокий маленький мальчик в доме, который не годится для детей, несчастный подросток при отце-маньяке, молодой мужчина в борьбе за единственный источник дохода… И всегда один. Зациклилась на своем одиночестве и не увидела, что он тоже человек…

— Прости, Рауль. Я не должна была к тебе сейчас с этим приставать. Думаю с тебя уже хватит. Что тебе сказать про отца, кроме того, что мне очень жаль?

— Ты правда думала, что я убью его?

— Нет, Рауль.

Пауза. Он сказал странным голосом:

— Похоже, ты правда меня понимаешь.

— По-моему, да. Даже последние двадцать четыре часа… Мир сошел с ума и все ценности пошли кувырком… Я должна была знать, глубоко внутри, что ты — это ты, и этого достаточно. Я хочу, чтобы ты узнал, а потом уйду. Я любила тебя все время, не переставала, и люблю тебя сейчас. — Он не шевелился. Я повернулась к замку. — Ухожу. Спокойной ночи.

— Куда ты идешь?

— Кто-нибудь отвезет меня на виллу Мирей. Твой дядя Ипполит меня вопросил. Я… Не хочу быть в Валми.

— Залезай в машину. Я тебя отвезу. Давай, давай. И куда, по-твоему, я отправился?

— Не думала. Отсюда.

— На виллу Мирей искать тебя. — Я не говорила, не двигалась, сердце билось медленно, громко и больно. — Линда.

— Да?

— Залезай.

Залезла. Он сел рядом со мной. Темно. Он такой большой и очень близко. Я дрожала. Он не шевелился и не трогал меня. Я сказала первое, что пришло в голову.

— Где ты взял эту машину? Рулетка?

— Ecarte. Линда, побудешь на вилле Мирей с Филиппом?

— Не знаю, не думала. Я очень хорошо к нему отношусь, но…

— Ему будет одиноко, даже с Ипполитом. Может, возьмем его с собой в Бельвинь?

— Рауль, Рауль, я не думала…

Я остановилась, приложив руки к лицу.

— Что, моя хорошая?

Я спросила прямо в руки:

— Ты имеешь в виду, что ты все равно… Возьмешь меня?

Он глубоко вдохнул, не ответил. Неожиданно повернулся и притянул меня к себе, вовсе не нежно. А что мы друг другу говорили, будем помнить только мы. Мы говорили долго…

Потом, когда мы уже научились смеяться, он спросил с улыбкой в голосе:

— А ты до сих пор не позволила мне признаться, моя красивая. Не думаешь, что уже пора?

— О чем ты говоришь? Признаться в чем?

— Что я люблю тебя, люблю тебя, люблю тебя.

— А, в этом…

— Да, черт побери, в этом.

— Рискну поверить.

Это были мои последние слева на очень долгое время. В конце концов машина шевельнулась в тумане и поехала через мост.