Девять месяцев, или «Комедия женских положений»

ЭГРЕГОР – энергетическая конструкция, объединяющая более или менее крупное человеческое общество (эгрегор школы, государства, религии и т.п.). Включает в себя эманации людей, их мыслеформы, собранные под влиянием устремления к одной цели. Эгрегоры – иноматериальные образования, возникающие из некоторых психических выделений человечества над большими коллективами: племенами, государствами, некоторыми партиями и религиозными обществами. Эгрегоры лишены монад, но обладают временно сконцентрированным волевым зарядом и эквивалентом сознательности.

И тут же почувствовала себя просветлённой, потому что не просто так, от скуки, трахнулась с потным несвежим мужичком, а вроде как занималась любовью с энергетической конструкцией! И хотя видала она... х-м... энергетические конструкции и потолще, и подлиннее, и поумелее, но всё-таки чудак не просто так, на букву «м», а включающий в себя «эманации». Хотя и лишённый «монад». Это хорошо, потому что про презерватив он не вспомнил, а она забыла.

Хихикнув и закурив, Саша продолжила листать книжонку. Ага, монада, на «эм»:

МОНАДА. Каждое Космическое Существо имеет свою индивидуальную Монаду – активную духовную субстанцию. В ней в зародыше заложен индивидуальный План Познания – предначертанная закономерность, изначально заданная программа, по которой Космическое Существо реализует процесс познания самого себя. Следование этому Плану и составляет Космическую Карму данного индивидуума. Наличие монады предполагает неминуемое её развитие по Закону Бытия. Монада – первичная, неделимая, бессмертная и духовная единица, богорождённая либо богосотворённая. Мироздание являет собой неисчислимое множество монад и многообразные виды создаваемых ими материальностей.

«Х-м... Если он эгрегор и, значит, лишён монад, так он что, не существо? В нём нет активной духовной субстанции? И он не реализует процесс познания самого себя?.. Чушь какая-то!» – подумала Саша и пошла в душ, решив, что она погорячилась, связавшись со всеми этими странностями. Ну и пусть. Можно подумать! Не он первый, не он последний, и пусть мозги кому-то другому пудрит.

Но Ярослав Иванович Кришна почему-то решил пудрить мозги не кому-то другому, а именно Сашеньке Сорокиной. Видимо, такова была её монада, предполагающая неминуемое развитие этого аттракциона.

Через месяц он уже обедал в обществе обоих Сашенькиных мужей, прилетевших с сыновьями, дабы последние свиделись с маменькой. За обеды платили, разумеется, мужья. По очереди, каждый раз оспаривая это право друг у друга. Ярослав Иванович никаких прав на оплату счетов не оспаривал и с блаженной улыбкой набивал пузо морепродуктами и всякими иноземными капустами, фыркая носиком на всё, что противоречило аюрведической системе питания. Автор не силён в аюрведе, но думает, что это очень разумная система и, вероятно, подошла бы и самому автору, потому что Ярослав Иванович вполне себе стаканами пил неразбавленное виски, джин без тоника и водку без закуски.

Мужья улетели, оставив Сашеньке младшенького. Ярослав Иванович переехал в оплаченное мужьями бунгало, обвесил младшенького Сашиного сына бусиками и под страхом реинкарнации в крокодила запретил Саше кормить его мясом.

Через месяц Саша Сорокина, крещённая православным священником рабой божьей Александрой, наизусть знала, что: