Девять подвигов Сена Аесли. Подвиги 1-4

– Точно, профессор Харлей, – удивился (но не еще раз удивился, а не успел перестать удивляться с прошлого раза) Развнедел. – Надо же. А я-то подумал… Я этих троллей видел. Большие. Охотники хорошие…

– Не надо про троллей, – скривился психоаналитик.

Развнедел собрался удивляться дальше, но тут что-то вспомнил и понимающе махнул бровями.

– Да, Харлей ведь со зверями не в ладах. Ну так эти тролли, знаете, как на этих зверей охотятся?

Психоаналитик начал зеленеть.

– Возьмут двух слонов (Харлей затрясся), натянут между бивнями десяток питонов (зубы профессора начали выстукивать популярную мелодию «Нас не догонят – мы сзади») и запускают в джунгли. А там столько живности (психоаналитик экстракласса попытался спрятаться под кушеткой), верещат все, пищат, стрекочут, ухают, гукают, каркают… куда это он?

– Зачем? – прохрипел Фантом, полупридушенный телом Харлея.

– Пойду я, – сказала Амели и отправилась восвояси. Она всегда очень переживала, когда ее обожаемый профессор попадал в неловкое положение. Да еще в шкафу.

– А и точно, если специалисты опытные, то в шкаф запросто помещаются, – сказал Развнедел. – Ладно, вас я проведал. Пойду Клинча проведаю.

Тень внизу сидела на крыше главного корпуса Первертса и озабоченно шевелила ушами. Она тоже умела слышать эхо звуков будущего, но, в отличие от небесной Тени, ей эти звуки совсем не нравились. «Мда», – сказала тень, махнула хвостом и потрусила к чердачному окну. Если бы поблизости оказался независимый наблюдатель, он бы с удивлением отметил, что у тени строгая кошачья морда. Впрочем, что тут удивляться – у волшебного кота Кисера всегда была при себе строгая кошачья морда.

Пятнисто-зеленая комната

Название это довольно условно.

Свою комнату бывший майор волшебного спецназа, а ныне завхоз Школы волшебства Мистер Клинч разрисовывал собственноручно и неоднократно. Яркие маскировочные цвета со временем перемешались в не поддающийся описанию оттенок, который Клинч почему-то определил как «пятнисто-зеленый».

Внутри царил строгий армейский бардак: начищенные до блеска сапоги перегораживали вход; настенные командирские часы с абсолютной точностью отсчитывали время, хотя и обходились при этом без минутной стрелки; аккуратные стопки портянок использовались в качестве табуреток; отполированная несколькопудовая[17]

гиря находилась точно в центре комнаты. Точно под гирей плющился пропахший пылью и нафталином серый колпак.

Хозяин комнаты – мрачный розовощекий крепыш средних веков – описывал вокруг шляпы правильные окружности и ходил по ним, приговаривая:

– Попался, голубчик!

Галантерейный пленник издавал сдавленные звуки, подтверждающие, что гиря настроена на максимальную нагрузку.

– Что ты там говоришь? – остановился Клинч. – «Такое было время»? «А что я один мог сделать»? Нет уж, дудки!

В доказательство своей правоты майор в отставке выхватил из-за пазухи пару дудок и потряс ими перед условным носом колпака.

– Помнишь, кепка с ушами, выпускное распределение? Как ты веселился, направляя меня в Высшую Школу Ментодеров? А я ведь фундаментальной магией заниматься хотел! Тонкий Астрал изучать! Мечтал, что моим именем назовут новое заклинание!

В ярости Мистер перешел на строевой шаг. «Цилиндр недоношенный» издал пронзительное мычание.

– Что?! То есть ты считаешь, что я нашел свое место в жизни? А ты знаешь, что такое кросс по пересеченной местности с полной выкладкой? Да еще под видом влюбленной парочки! Да еще в одиночку! А потом, когда я попал под Трубу Мордевольта[18], не ты, тюрбан-переросток, нашептывал ректору, что нельзя меня даже на испытательный срок брать?

Колпак приступил к серии возмущенно-отрицающих звуков.

– Ты-ты! Не отнекивайся! Хорошо, что Бубльгум оказался человек порядочный, даром что подлец и обманщик, приютил меня. Но кто, – голос Клинча зазвучал патетически, – кто вернет мне потерянные годы? Молодость мою?

– Чего шумишь?

Мистер раздраженно оглянулся:

– Стучаться надо, дежурный!

– Извиняй, я думал, ты тут один, – Развнедел выпрямился и гулко стукнул головой о косяк. Висящий над дверью диплом «Лучшему Клинчу среди школьных завхозов» покачнулся, но не упал, а отполз по стене в сторону.

Клинч с досадой крякнул. Уткой. Потом селезнем. Потом махнул рукой.

– Так чего шумишь? – повторил профессор, входя в комнату и разметывая по пути шеренгу сапог.

– Молодость возвращаю!

– Чью?

– Да мою.

– Кому?

– Себе.

– А-а-а, – задумчиво протянул Развнедел.