Девять принцев Амбера

— Значит, нам предстоит решать между нами двумя, Корвин. Я — твой старший брат, и я лучше и сильнее тебя. Если ты желаешь биться со мной на шпагах, то меня это вполне устраивает. Убей меня, и трон, вполне возможно, будет твоим. Попробуй. Однако, не думаю, чтобы тебе это удалось. И мне бы хотелось покончить с твоими притязаниями прямо сейчас. Нападай. Посмотрим, чему ты научился на этом Отражении, которое называется Землей.

И шпага его очутилась в его руке, а моя — в моей. Я обошел вокруг стола и сказал ему:

— Все-таки никогда я не встречал такого самовлюбленного человека, как ты. С чего ты взял, что лучше всех нас остальных и больше подходишь для трона?

— С того, что я его занял, — ответил он. — Попробуй, отбери.

И я попробовал. Я сделал прямой выпад в голову, который он отпарировал, и в свою очередь отпарировал его контратаку в область сердца, нанося режущий удар по запястью.

Он легко сблокировал удар и толкнул небольшой стул так, что он оказался между нами. Я с удовольствием ударил по стулу в направлении его лица, но промахнулся, и шпага его вновь сверкнула перед моими глазами. Я отпарировал его атаку, а он — мою. Затем я сделал выпад, пригнувшись, он был отбит, и я тут же с трудом отбил его удар.

Я попытался провести одну очень хитрую атаку, которой научился во Франции, заключающуюсю в ударе, потом финте «ин кварто», финте «ин сексте» и выпаде, заканчивающимся ударом по кисти. Выпад прошел, и из его руки потекла кровь.

— Будь ты проклят, брат! — сказал он, отступая. — Мне донесли, что Рэндом сопровождает тебя.

— Верно, многие из нас объединились против тебя.

Тогда он кинулся на меня, отбросив назад, и я внезапно почувствовал, что несмотря на все мое искусство, он все же был сильнее. Возможно, он был одним из самых великих фехтовальщиков, с которыми я когда-либо имел дело. Внезапно у меня возникло чувство, что я не смогу победить его, и я стал отбиваться как сумасшедший, отступая назад по мере его неумолимого наступления, шаг за шагом. Оба мы несколько веков были учениками самых великих мастеров шпаги. Самым великим и непревзойденным из всех был наш брат Бенедикт, но его не было рядом, чтобы помочь — так или иначе. Я схватил со стола какие-то мелочи — первое попавшее мне под руку — и бросил их в Эрика. Но он быстро нырнул и продолжал наступать так же стремительно, а я принялся постепенно отступать левее, делая круг, но все это время я видел кончик его шпаги у моего левого глаза. И я был испуган. Он фехтовал блестяще. Если бы я не так ненавидел его, то зааплодировал бы такому искусству.

Я продолжал отступать, а страх следовал за мной по пятам, страх и знание того, что я не могу победить его. Когда дело касалось шпаги, он был лучше меня. Я выругался про себя, но это ничего не меняло. Я провел еще три хитроумные атаки и был побежден в каждой из них. Он небрежно парировал и заставлял меня отступать под градом сыпавшихся на меня ударов.

Только не поймите меня неправильно. Я фехтовал безупречно. Просто казалось, что он — лучше.

Затем в зале снаружи зазвучали какие-то звонки — сработала система сигнализации. Скоро здесь будут наемники Эрика, и если он не убьет меня до тех пор, то они наверняка довершат начатую им работу — может, это будет стрела арбалета, может, что-то другое, все это уже не имело значения.

С его правой кисти капала кровь. Рука его все еще оставалась твердой, но у меня внезапно возникло ощущение, что при других обстоятельствах, все время обороняясь, мне удалось бы вымотать его до такой степени, что раненая рука помешала бы парировать ему одну из моих атак.

Я выругался, на сей раз вслух, и он засмеялся.

— Ты просто дурак, что явился сюда.

Он не понял, что я намеревался сделать давным-давно, до тех пор, пока уже не было поздно. Я специально отступал так, чтобы дверь очутилась за моей спиной. Это было рискованно, так как у меня почти совсем не оставалось пространства дла отражения его атак, но это было лучше, чем верная смерть.

Левой рукой я исхитрился задвинуть дверь на засов. Это была очень тяжелая дверь, и теперь им придется высадить ее, чтобы проникнуть в библиотеку. Это давало мне еще несколько минут. Это также стоило мне ранения в плечо от удара, который я мог лишь частично отразить, пока закрывал дверь на засов левой рукой. Но это было мое левое плечо, а мне важна была моя правая рука со шпагой. Я улыбнулся, чтобы показать ему, насколько я уверен в себе, и сказал:

— Возможно, это ты поступил глупо, войдя сюда. Так что кто из нас дурак, это еще бабушка надвое сказала. Вот видишь, ты уже фехтуешь медленнее.

И тут я попытался провести быструю, бешеную по скорости атаку.

Он отпарировал, но отступил при этом на два шага.

— Эта рана тебя доканает, — прибавил я. — Рука твоя слабеет. Неужели ты не чувствуешь. что в ней почти не осталось силы?

— Заткнись! — сказал он.

И я понял наконец-то, что задел его. Это на несколько процентов увеличило мои шансы, и я стал наступать на него со всех сил, на какие только был способен, одновременно понимая, что не выдержать долго такой убийственной скорости.