Девять рассказов

Мэри Джейн с тоскливым видом подняла подбородок с подлокотника дивана. И опустила для разнообразия на предплечье. Она обдумала совет Элоизы.

– Ты ведь не назовешь Лью неумным? – сказала она.

– Не назову?

– То есть, разве он не умный? – сказала Мэри Джейн невинно.

– А, – сказала Элоиза, – что толку говорить? Замнем. Я на тебя только тоску нагоняю. Заткни меня.

– Ну, чего ж ты тогда вышла за него? – сказала Мэри Джейн.

– О, господи! Я не знаю. Он сказал, что любит Джейн Остен. Сказал, ее книги многое для него значат. Именно так и сказал. Когда мы поженились, я выяснила, он ни одной ее книги не прочел. Знаешь, кто его любимый автор?

Мэри Джейн покачала головой.

– Л. Мэннинг Вайнс. Никогда о нем не слышала?

– Не-а.

– Вот, и я тоже. И никто не слышал. Он написал книжку о том, как четыре мужика умерли голодной смертью на Аляске. Лью не помнит название, но говорит, она так прекрасно написана

, что он ничего подобного не читал. Иисус Христос! Он даже не может честно сказать, что она ему нравится потому, что там четыре типа с голодухи умерли в иглу или вроде того. Вместо этого он скажет, что она прекрасно написана.

– Ты слишком критична, – сказала Мэри Джейн. – Серьезно, ты слишком критична. Может, это хорошая…

– Поверь мне на слово, никакая она не хорошая, – сказала Элоиза. Она подумала немного и добавила: – У тебя хотя бы есть работа. В смысле, у тебя хотя бы…

– Но послушай, – сказала Мэри Джейн. – Как ты думаешь, ты когда-нибудь скажешь ему хотя бы, что Уолта убили? То есть, он ведь не станет ревновать, если узнает, что Уолта… ну, понимаешь. Убили и все такое.

– Краля ты моя! Бедная ты невинная карьеристочка, – сказала Элоиза. – Да он бы еще хуже стал. С потрохами сожрал бы. Послушай. Все, что он знает, это что я гуляла с кем-то по имени Уолт – с каким-то остряком без звания. И я ни в коем случае не скажу ему, что его убили. Ни в коем случае. А если бы сказала – чего я не сделаю, – но, если бы сказала, я бы сказала, что его убили в бою.

Мэри Джейн выставила подбородок дальше на предплечье.

– Эль, – сказала она, – почему ты мне не расскажешь… как его убили? Клянусь, я никому не скажу. Честно. Пожалуйста.

– Нет.

– Пожалуйста. Честно. Я никому не скажу.

Элоиза осушила стакан и поставила обратно, себе на грудь.

– Расскажешь Акиму Тамироффу, – сказала она.

– Нет, не расскажу! В смысле, никому не расскажу…

– Ну, – сказала Элоиза, – его полк где-то отдыхал. Между боями или вроде того, это мне его друг написал потом. Уолт еще с одним парнем упаковывал эту японскую печку. Какой-то полковник хотел отправить ее домой. Или они ее распаковывали, чтобы заново упаковать – не знаю точно. Короче, в ней было полно бензина и всякой дряни, и она у них в руках взорвалась. Другой парень только глаза лишился.

Элоиза заплакала. И накрыла рукой пустой стакан, чтобы тот не упал.

Мэри Джейн соскользнула с дивана, подползла на четвереньках к Элоизе и стала гладить по голове.

– Не плачь, Эль. Не плачь.

– Кто плачет? – сказала Элоиза.

– Я знаю, но не надо. То есть, ни к чему теперь.

Открылась входная дверь.

– Это Рамона вернулась, – сказала в нос Элоиза. – Выручи меня. Сходи на кухню и скажи этой самой накормить ее обедом пораньше. Сделаешь?

– Ну, хорошо, только обещай не плакать.

– Обещаю. Давай. Не хочется как-то прямо сейчас выходить на чертову кухню.

Мэри Джейн встала, покачнувшись, но сохранив равновесие, и вышла из комнаты.

Не прошло и двух минут, как она вернулась, а перед ней вбежала Рамона. Рамона всеми силами имитировала плоскостопие, чтобы ее открытые галоши производили как можно больше шума.

– Она не дает мне снять галоши, – сказала Мэри Джейн.

Элоиза, все еще лежа навзничь на полу, вытирала слезы платком. Она заговорила с Рамоной, держа платок у лица.

– Выйди и скажи Грейс, чтобы сняла твои галоши. Ты знаешь, тебе нельзя входить в…

– Она в уборной, – сказала Рамона.

Элоиза отложила платок и с трудом села.

– Давай сюда ногу, – сказала она. – Сядь сперва, пожалуйста… Не туда – сюда. Боже!

Мэри Джейн, стоя на коленях и высматривая сигареты под столом, сказала:

– Эй. Догадайся, что случилось с Джимми.

– Без понятия. Другую ногу. Другую

.

– Его машина переехала, – сказала Мэри Джейн. – Разве не трагедия?

– Я увидела Шкипера с косточкой, – сказала Рамона Элоизе.

– Что случилось с Джимми? – сказала ей Элоиза.

– Его машина переехала насмерть. Я увидела Шкипера с косточкой, а он не…

– Дай-ка лоб пощупаю, – сказала Элоиза. Она протянула руку и пощупала Рамоне лоб. – Горячей обычного. Иди, скажи Грейс, что пообедаешь наверху. А после сразу спать. Я поднимусь потом. Давай, иди, пожалуйста. И эти возьми.

Рамона медленно вышла из комнаты гигантскими шагами.

– Подкинь одну, – сказала Элоиза Мэри Джейн. – Давай еще выпьем.

Мэри Джейн принесла Элоизе сигарету.

– Ничего себе поворот? Насчет Джимми. Какое воображение!

– М-м. Сходи, намешай нам, а? И принеси бутылку… Не хочу туда выходить. Там все пропахло, к чертям, апельсиновым соком.