Девять сутр

После этих слов он умолк на целых тридцать лет — ходил по улицам обнаженный, не говоря ни слова. Однажды ночью он брел по дороге неподалеку от военного городка британской армии. Его приняли за шпиона и схватили. Англичане стали допытываться: «Ты кто?» Но сколько ни задавали этот вопрос саньясину, в ответ он только смеялся. Он дал обет молчания и потому не мог ответить. А разве есть такой человек, который мог бы ответить на вопрос «Кто я такой?» На него нет ответа. Когда ты находишь ответ, оказывается, что отвечать уже некому, а пока ты есть — нет ответа. Решить эту головоломку еще никому не удалось, и она никогда не будет решена. Ответ приходит, только когда ищущий растворяется, — но с этой минуты теряет всякий смысл. Пока существует ищущий, найти ответ невозможно. Так что дать ответ нельзя, поскольку он еще не найден. Саньясин смеялся от всей души. И чем дольше он смеялся, тем больше злились солдаты. В конце концов они решили, что он над ними издевается, и закололи его штыками. Умирая, саньясин произнес два слова, тем самым нарушив тридцатилетнее молчание. С его уст слетели очень странные слова. Солдаты спрашивали: «Ты кто?» А он оставил этот вопрос без ответа. Но в минуту смерти он открыл глаза, улыбнулся и произнес великую фразу из Упанишад. Он сказал британским солдатам, проткнувшим его своими штыками:

— Тат твам аси⁵

, Шветакету! Вы тоже одно с Тем, Шветакету!

— Что? Кто ты такой? — удивились они.

— Вы тоже То, — умирая, сказал он.

Он не сказал: «Кем бы я ни был, вы тоже это». Эту часть он пропустил — и понятно почему. Он не сказал «кто бы я ни был...», ведь произнести «я» было некому! Никакого «я» больше не осталось. Он ответил иносказательно: «Вы тоже То». Неизвестно, поняли ли солдаты его намек; весьма маловероятно, что поняли. Поиск ответа на вопрос «Кто я такой?» приводит к растворению «я». Такой поиск возможен, только когда происходит осознание седьмой сутры; до этого момента он крайне затруднен. А после прохождения седьмого уровня он становится простым. Теперь мы можем задавать вопросы, ибо отныне стали пробужденными. Теперь мы наполнены светом и потому можем спросить себя: «Кто я такой?» А это — единственный религиозный вопрос. Тебе никогда не найти на него ответа. Ты не получишь ответ, где будет говориться о твоей божественной сущности и единстве с миром. Пока тебя посещают подобные ответы, знай, что это работает твоя память, старается твой ум. Так отвечают те священные книги, которые ты прочел; так отвечают слова, которые ты услышал; так отвечают доктрины, которые ты заучил.

Восьмую сутру нельзя постичь при помощи священных текстов, ее нельзя постичь при помощи доктрин. И если твой ум дает ответ на восьмую сутру, если он внушает тебе, что ты — Брахман, или произносит нечто похожее на упомянутые мною слова «Ты есть То», значит, ты об этом где-то прочитал и это не ответ. Пока ты можешь дать ответ, ответа нет, у тебя его нет — все, что у тебя есть, — слова, набор слов.

Вопрос «Кто я такой?» должен настолько глубоко проникнуть в твою сущность, чтобы в тебе перестали рождаться ответы, чтобы остался только вопрос, немой вопрос — и каждый твой вздох вопрошал: «Кто я?», каждая пора кожи спрашивала: «Кто я?», каждый удар сердца отдавался вопросом «Кто я?». Когда ты сидишь, стоишь, гуляешь, задаешься вопросом или забываешь о нем, он постоянно звучит в твоей голове: «Кто я такой?» И ты не найдешь ответа. Ибо его не существует — ведь если бы ты его нашел, незачем было бы спрашивать. Но в каждом из нас хранится множество ответов. Вот почему на этапе восьмой сутры начинают мешать все священные тексты, любое знание становится препятствием. Все, что мы именуем знанием, все, что мы выучили, поняли, запомнили, — становится препятствием. Даже самые великие слова превращаются в огромный барьер. Гита, Коран, Библия — все это помехи на пути. Что бы мы ни прочли, что бы ни выучили, на восьмом этапе все это начинает мешать, так как ответы нам услужливо поставляет наша память: «Я есть это...», «Я есть это...», «Я есть это...».

Все эти ответы нужно уничтожить. Они — не наши. Те, кто их дал, должно быть, знали, о чем говорили, они наверняка понимали суть того, что сказали, но это не наши ответы. Это чужое знание; мы его одолжили, оно уже протухло. Чтобы пройти восьмой этап, человек должен отбросить любое знание и стать абсолютно невежественным. А тот, кто способен стать невежей... такая невежественность в сущности иная.

Сократ сделал одно очень тонкое замечание по этому поводу. А Сократ из тех людей, которые очень близко подошли к восьмому этапу. К нему явились жители деревни и объявили:

— Дельфийский оракул провозгласил, что Сократ — величайший мудрец из всех живущих. Таков вердикт Дельфийского оракула — нет человека мудрее Сократа.

— Что вы такое говорите? — воскликнул Сократ. — Наверное, произошла какая-то ошибка, ибо я говорю вам: нет человека невежественнее Сократа.