Девять жизней черной кошки

– Мне одному. Она резала салат на кухне, была одна там. Я пришел, чтобы взять из холодильника выпивку и минеральную воду. Ну, Алла и рассказала…

– Значит, вечеринка у Савичева была двенадцатого января, и Алла тебе рассказала перед застольем, так?

– Ну, да. Да, это было двенадцатого… перед застольем.

– И как тебе новость?

– Не поверил, – ответил Волокуша. – Чудес не бывает.

– Как видишь, бывают, – вздохнул Андрей. Жалкий вид этого человека наводил тоску. – А с женой Черкесова ты встречался?

– Конечно. Постоянно. – Заметив, что на лице Андрея обозначилось нездоровое любопытство, он объяснил: – Она вмешивалась в творческий процесс телевидения…

– То есть Лариса работала с тобой? – уточнил Андрей.

– Нет, не работала – командовала. Из-за этого мы с Черкесовым…

– Ты говори, говори, не бойся, – поддержал его Андрей. – Я ж не следователь, мне без разницы, какие у вас отношения. Просто из-за Черкесова пострадал еще один человек и ребенок, я хочу знать, какова его вина в этой истории. Так что у вас там было?

– Ну, мы немного ссорились. Лариса… как бы это сказать… с тяжелым характером была. Человек, который считает, что все на свете знает и во всем разбирается… это монстр. Представьте, притащила подругу размером с кита и требовала посадить ее на новости! Куда ж такую тушу на телевидение? В объектив не влезала бы. А лет ей… чуть ли не бабушка! Я, естественно, Ларисе отказал и сказал Черкесову: если б у нас был канал ужасов, тогда – пожалуйста. Возник скандал… небольшой. Ну, мы с Черкесовым поспорили, он требовал удовлетворить пожелание жены. Васе на канал плевать, лишь бы жене пасть заткнуть. А у меня ведь люди работают, им нужно платить зарплату. А если я посажу уродину в кадр, кто будет смотреть нас, рекламу заказывать? Я ни в какую. Ну а потом все уладилось…

– Когда Черкесова убили, как повела себя Лариса?

– Сказала, что разгонит всю студию. Я посоветовал ей продать свои акции, она только расхохоталась.

– И когда это было, семнадцатого? – будто невзначай спросил Андрей, ибо семнадцатого забрали Лизу и убили Ларису.

– Семнадцатого? – переспросил Волокуша. – Нет, это было на похоронах Черкесова.

– А позже вы с ней не виделись?

– Виделись. Она приезжала почти каждый день, власть демонстрировала. Я уже хотел было послать и ее, и телевидение подальше, но один бизнесмен уговорил меня не бросать канал. Он надеялся выкупить у Ларисы акции, заверил меня, что ему она точно продаст их.

– И кто этот бизнесмен? Он знаком с Черкесовым?

– В нашем городе все деловые люди знакомы, но не все общаются. Черкесов и Карпенко не общались. Но, как ни странно, Карпенко действительно уговорил Ларису продать акции, осталось дождаться вступления ее в права наследования.

– Перед смертью Ларисы ты виделся с ней? Она тебя домой приглашала?

Назар скептически усмехнулся, услышав эти вопросы Андрея, – мол, кто ж тебе сознается… Но ведь Бубулин рассказал, как последний раз виделся с Ларисой, что стоит за его признанием – чистейшая правда или хорошо просчитанный ход, Андрей намеревался выяснить позже. Хотелось бы и от Волокуши услышать либо вранье, либо правду. А там, глядишь, все станет на свои места по логике или по необъяснимой случайности.

– Да, накануне смерти она приезжала на студию, – неохотно говорил Волокуша. – Потребовала отчета о деятельности. Я знал, что терпеть мне ее капризы недолго оставалось, сказал, что предоставлю ей все документы, но только с аудитором на пару. Чтоб потом она не посмела меня обвинить… не знаю, в чем… ну, в чем-нибудь.

– А ты не предполагаешь, почему она убила себя? По логике, человек, активно включившийся в дела, не должен бы стреляться.

– Нет, я даже не думал о причинах. Мне самому странно…

На этом допрос Максима Волокуши закончился, его увели в комнату Назара, так как до допроса пленные изрядно намерзлись в неотапливаемом сарае. Настала очередь Аллы, которая все это время вела себя тихо.

Она села на стул, выставив на обозрение в разрезе юбки свои точеные ноги в сапожках на шпильке, закурила. В подполе Алла проанализировала ситуацию, пришла к выводу, что ей эти конюхи ничего плохого не сделают. Поэтому сама начала с вопроса:

– Меня долго будут держать в антисанитарных условиях?

– Ты вспомнила, кому говорила, что Черкесов жив? – проигнорировав ее вопрос, спросил Андрей.

– Нет, – дерзко ответила она.

– А нам стало известно, что ты растрепалась про Черкесова.

– Ну и что? Что из того?

– Зачем ты сказала Науменко, Волокуше и Савичеву? Не одному, а троим! – закинул удочку Андрей.

И Алла попалась.

– Хм! – хмыкнула она. – Они меня заложили? Вот гады! Ну, сказала, да. А чтоб не слишком важничали! А то раскатали губы… один на телевизионный канал, другой на завод.

– А третий? – подхватил Андрей.

– С третьим… случайно вырвалось. Уж что-что, а магазины Юрке не забрать, хоть он из кожи вылезет.

– Выходит, другие двое запросто могут забрать и завод, и канал?

– Они-то? – улыбнулась она. – Думаю, могут.

– И как? – с большим сомнением спросил, вступив в разговор, Назар. – Как забрать то, что передается по наследству?