Девять жизней Греты. Смерть отключает телефон

И вдруг он все понял! Он понял, когда все это произошло! В то самое время, как он узнал, что Грета — дочь Перминова, что она — богатая девушка, очень богатая. Ведь тогда начался весь этот кошмарный сон. Эти странные, ничем не оправданные покупки квартир, эти бесконечные рестораны, поездки на море… Они оба с матерью словно с цепи сорвались и жаждали удовольствий! И, получая их, они начинали ненавидеть Грету за то, что она и до встречи с Горги могла позволить себе многое, а вот они с Магдаленой были и остаются в принципе бедными. Безработными, продающими себя таким девицам, как Грета. И что жизнь Греты совершенно не зависит от того, как к ней относится Горги. А вот они с матерью теперь будут зависеть от нее всю свою жизнь, если, конечно, он с ней не разведется. Но развод, как сказала бы Магдалена, — это непростительная ошибка. Развод — это неизбежная потеря! Они потеряют одну квартиру из двух и возможность пользоваться деньгами Греты. Вот так, обмениваясь молчаливыми взглядами, и он, и Магдалена медленно, но верно пришли к выводу, что Грета и так уже хорошо нажилась, получила от жизни все, что хотела. Что ее надо убить. И, хотя они не произносили это слово вслух, все равно каждый из них понимал, что готовится убийство. Сначала — в мыслях, а потом рано или поздно оно осуществится в реальности.

— Господин Ангелов, вы слышите меня? Вы знали, кто ее отец?

— Нет. Если бы знал, то непременно задал бы ей вопрос — зачем ей менять Москву на скромный болгарский город? Ведь если бы я знал, какой образ жизни она вела до меня, разве стал бы я с ней связываться?

— Что вы имеете в виду?

— Избалованная, пресыщенная современная девица, которая и сама уже не знает, чего хочет!

— Вы вступили с ней в брак, будучи человеком, мягко говоря, бедным. Вы жили на съемной квартире, нигде не работали. Ваш бизнес, которым вы прикрывались, на самом деле представлял собой заброшенную автомастерскую, где ночевали бомжи. Ваша мать занималась своей личной жизнью… Кстати, где она?

— Она уехала со своим приятелем в Турцию. — Горги нашел в себе силы посмотреть следователю прямо в глаза.

— На что вы жили?

— У меня были кое-какие сбережения.

— Хорошо, допустим. Вы бывали в кафе неподалеку от отделения полиции, в центре Шумена? Кафе называется «Балканы».

— Да, конечно.

— Насколько мне известно, ваша мать, Магдалена Ангелова, состоит в приятельских отношениях с собственником этого заведения. Так вот, он утверждает, что ваша мать пыталась устроить туда официанткой вашу жену, Грету.

— Да, это правда. Но не вижу в этом ничего плохого. Мы не знали, что у нее есть деньги, и если первое время мы просто проедали мои сбережения, то, когда они начали подходить к концу, моя мать сказала мне, что я должен предложить Грете идти работать.

— А сами вы работать не пробовали?

— Я как раз собирался начать ремонт в своей мастерской. Хотел дать объявление в газетах, собирался найти механиков.

— На какие деньги?

— Мама обещала мне помочь.

— Но ведь она тоже нигде не работала.

— У нее были… вернее, есть богатые подруги. Одна, Леля Ганка, держит гостиницу, еще одна — два заведения. Они бы дали ей в долг. Как давали не раз.

— Когда вы узнали, что Грета — дочка известного в России бизнесмена?

— Как-то раз… Летом.

— После этого разговора, я думаю, вы с матерью отстали от Греты и уже не пытались устроить ее официанткой в «Балканы»? Или посудомойщицей, или поломойкой?

Горги вспотел. Ему захотелось домой, встать под душ.

— Да, мы понимали, что ей не надо работать. К тому же у нее же есть специальность. Она занимается ландшафтными проектами. Если бы она захотела, то нашла бы себе работу в Варне или в Софии. Или же открыла бы здесь свой офис.

— На какие деньги были куплены апартаменты? Причем одни — в районе «Кристалла», а другие — у «Русского памятника», то есть в самом центре города?

— На деньги моей жены.

Хотя бы этот ответ дался ему легко. Ведь он говорил чистую правду.

— А что вам известно о вилле в Краневе?

— Какой еще вилле?

— Разве ваша жена не собиралась покупать виллу в Краневе?

— Не знаю. Она мне ничего об этом не говорила…

— Господин Ангелов! Мы просим вас оставаться дома и никуда не выезжать из Шумена. Держать телефон включенным. Как только придут результаты экспертизы, мы обязательно вызовем вас для дальнейшей беседы. Да, и еще. Когда ваша мать вернется из Турции, позвоните мне. Я должен с ней побеседовать.

* * *

Лицо было мокрым от слез. От мокрого снега. От того, что небо опрокинулось и поменялось местами с землей. Горги казалось, что и он сам опрокинулся. Что все в нем — наоборот. Голова кружилась. «Горги, ты просто голоден» , — сказала ему откуда-то сверху Магдалена.

Он вошел в маленький дешевый ресторан, заказал куриный суп. Сейчас, когда рядом с ним не было ни полицейского, ни следователя, ни Магдалены, которая всегда была его тенью, он мог дать волю своим чувствам. Достав большой носовой платок, он, зажав им лицо, разрыдался, отвернувшись к стене. Он знал — его никто не видит и не слышит. В эту минуту до него нет дела абсолютно никому…