Девять жизней Николая Гумилева

— Теперь другое дело, — одобрил академик. И, словно и не прерывал повествования, продолжал: — Последний император Эфиопии Хайле Селласие Первый известен не только благодаря внутренним реформам. Он стал Богом. А случилось это так. Одним из первых о Хайле Селласие как о воплощении Иеговы заговорил уроженец Ямайки Маркус Гарви. Гарви являлся основателем и лидером довольно влиятельной Всемирной ассоциации негритянского развития, которая боролась за равноправие чернокожих. На деле же Гарви проповедовал расовую чистоту негров. Эдакий расизм наоборот. И потому, являясь католиком, Гарви способствовал распространению среди своих адептов идеи о том, что Иисуса Христа следует изображать чернокожим. После того как в Эфиопии состоялась торжественная коронация Хайле Селассие — к слову сказать, имя его переводится с языка геэз как «Мощь Триединства», сторонники идеи негритянского превосходства уверовали в предсказания Гарви и приняли императора как Мессию. В тысяча девятьсот тридцатом году Хайле Селассие короновали в Эфиопии, а на Ямайке в тот же самый момент началось развитие растафарианского движения. Я не сторонник конспирологии, но меня не покидает чувство, что с божественной сущностью раса Тэфэри перестарались англичане, ставленником которых последний император и был.

Старик хитро прищурился и усмехнулся:

— Думаю, это британцы подбили Гарви пустить сей нелепый слушок, дабы упрочить позиции своего протеже. Хайле Селласие правил долго, почти шестьдесят лет, если быть точным — пятьдесят восемь. Однако народ им не был доволен — должно быть, негусу недоставало божественной мудрости — сказывалось отсутствие общения с Ковчегом Завета, ибо гемма царицы Савской пропала еще до того, как Хайле Селласие взошел на трон.

— И что же, гемму так и не нашли?

— Позвольте мне закончить, — оборвал меня старик. — Конец последнего эфиопского императора был печален. Путем переворота его место занял Менгисту Хайле Мариам, прозванный Красный Негус. Красный в двух значениях сразу — «кровавый» и «коммунистический». Говорят, наша страна помогала Менгисту прибрать власть к рукам, ибо рас Тэфэри не хотел идти социалистическим путем, предпочитая дружить с Америкой. Как бы то ни было, во время военного переворота императора заключили под стражу, и вскоре Хайле Селласие обнаружили придушенным подушкой, при этом никогда не снимаемое кольцо Соломона на нем отсутствовало. Зато звездный камень вскоре увидели на пальце Красного Негуса, взявшего в стране такую власть, что Эфиопия захлебнулась в крови.

Академик рассказывал, а я листала шикарно изданный в Лондоне альбом, рассматривая изображенные на иллюстрациях африканские дома, пейзажи, животных.

— Откройте двадцать восьмую страницу, там есть те, о ком я говорил, — посоветовал старик. — И рас Тэфэри, и Менгисту Хайле Мариам.

Но я не спешила открывать указанную страницу. Меня заинтересовал снимок человека в леопардовой шкуре и пояснительная статья, которую я, слушая академика вполуха, тут же принялась читать. Если перевести с английского, написано было следующее:

«Люди-леопарды и по сей день убивают тех, кто случайно забредет в лесную чащобу. И всякий раз на месте преступления находят следы леопардов. Местные боятся приближаться к лесу. Полиция Фритауна созвала пресс-конференцию, чтобы пресечь будоражащие столицу слухи, передаваемые друг другу белыми колонистами. Полиция взялась доказать, что убийства совершают вовсе не духи, а члены секты людей-леопардов. Для того чтобы должным образом наследить, «оборотни» используют специальную обувь. Чтобы тела жертв выглядели истерзанными, словно их терзал настоящий зверь, люди-леопарды используют металлические когти и щипцы в форме челюстей хищника. На пресс-конференции полицейские демонстрировали наряды из пятнистой шкуры — маски и что-то вроде туники, а также особые горшки, с помощью которых люди-леопарды имитируют рев животных.

С середины девятнадцатого века, когда в Центральную Африку начала массированно проникать европейская цивилизация, туземцы стали жить как бы в двух мирах — современном и древнем, населенном духами, которые неустанно следят за каждым человеком и готовы наказать его. В этом главная суть великой африканской религии, исповедуемой миллионами, вне зависимости от того, числятся ли они католиками, мусульманами или язычниками-мианимистами. Итальянским журналистам Альберто Онгаро и Джан-Франко Морольдо в начале 1980 года удалось взять интервью у людей-леопардов, которые рассказали о деятельности общества.

«Есть две Африки, древняя и только что родившаяся. Город живет по своим законам, а сельская, лесная Африка — по своим. Два образа жизни, два мира. И старый мир не намерен уступать новому. Мы, леопарды, стражи порядка, заведенного издревле. А свое общество называем частью системы, гарантирующей гармонию и справедливость. Общество аниото — карающий орган древней власти, наказывающий за проступки и преступления».