Девятая директива

А он вынужден стрелять, не целясь. Когда я потянулся поправить зеркало, он выстрелил в третий раз, но “хонду” тряхнуло на выбоине, и Куо опять промахнулся. Мне от этого легче не стало: времени и патронов у него достаточно. Он заметил “ягуар” на Плерн Чит, когда я начал слежку, и повторил мои ходы: пропустив несколько машин, поехал за мной. Куо дождался, когда на дороге никого, кроме нас, не было, и принялся за дело. Он был похож на акулу, которая бросается на жертву, убедившись, что та беззащитна.

Заднее и ветровое стекла покрылись трещинами: пуля прошла навылет. Мне пришлось ударом кулака пробить ветровое стекло — надо хотя бы в дырку видеть, что происходит впереди. Порыв ветра выбил остатки стекла мне в лицо — на несколько секунд я ослеп. Потом ветер выбил и заднее стекло — Куо прибавил скорость и был совсем близко.

Я резко нажал на тормоза, и зеркало заполнило отражение надвигавшейся “хонды”. Он не успел затормозить и с визгом шин с такой силой врезался в “ягуар”, что я испугался: вдруг бензобак взорвется? Отражение “хонды” в зеркале уменьшилось — ее занесло, но Куо выровнял машину и снова приблизился. Фокус не прошел.

Что я могу сделать? Если снова заторможу, он будет к этому готов. Я в западне, которая мчится со скоростью семьдесят пять километров в час, из нее не выберешься. В затемненном заднем стекле “роллс-ройса” постоянно мелькают лица: люди Куо внимательно наблюдают за нами. Перевернись “хонда” после того, как я затормозил, мне бы это не помогло: они заставили в “ягуар” остановиться, вылезли из своей машины с оружием и расстреляли меня. Разбейся Куо в перевернувшейся “хонде”, я б хоть как-то с ним рассчитался до того, как меня убьют.

Из “роллс-ройса” не стреляли: не хотели, чтобы их главарь пострадал. В меня-то они попадут, а вдруг Куо не успеет затормозить и врежется в “ягуар”? Они знали, что он готов к любым неожиданностям и сам может разделаться со мной. Так действуют отлично дисциплинированные люди, которыми командует талантливый профессионал. Только такие могли осуществить похищение Представителя.

Теперь Представителя не спасти, обмен не предотвратить. Возможно, это сделают солдаты на контрольно-пропускном пункте, хотя Куо, наверно, предусмотрел, как проедет через Нонтабури, — иначе не стоило выезжать из Бангкока.

Сзади грохнул выстрел: он стрелял по шинам из крупнокалиберного пистолета.

Солнце висит совсем низко над горизонтом, и аметистовое небо очень красиво. Потревоженные выстрелами цапли поднялись с ровных рисовых полей.

Большой “роллс-ройс” уверенно мчится вперед. “Хонда” как будто застыла в зеркале заднего вида. Тело немеет, я с трудом соображаю. Сейчас меня убьют. Ну что ж, ничего не поделаешь.

Все произошло быстрее, чем я думал. В зеркале блеснул пистолет, раздался выстрел, лопнула задняя шина, но я инстинктивно попытался удержать машину на дороге. Шина разлетелась на куски, “ягуар” пошел юзом — я ничего не мог сделать — колесо рвало асфальт. Руль не поворачивался, машина стала неуправляемой.

Я увидел в зеркало, что “хонда” отстала: Куо снизил скорость, чтобы не врезаться в меня. Справа валялись камни, доски, а дальше начиналось рисовое поле. В последний раз я попытался выровнять машину — ничего не вышло. Я выключил зажигание, закрыл дверь на замок, согнул колени, уперся ступнями в приборный щиток и замер.

“Ягуар” налетел на камень, автомобиль тряхнуло, потом на другой, машина перевернулась, ее швырнуло об кучу досок, раздался жуткий грохот. Я почувствовал боль и временно ослеп: кровь прилила к голове. Я закричал, стараясь перекричать скрежет металла о камень. Потом все стихло, “ягуар” остановился.

Почти сразу же я пришел в себя и услышал скрип тормозов двух машин: они остановились наверху, на дороге.

Куо спустится, чтобы пристрелить меня. Я выполз через приоткрытое окно на теплую мокрую землю рисового поля: хотелось умереть под открытым небом, а не в металлическом гробу. Многие хотят умереть так, я не исключение.

Я чувствовал только боль, но продолжал лежать на боку с открытыми глазами и наблюдать за ними. Они стояли наверху. Их темные силуэты вырисовывались на фоне неба, залитого странным зеленым светом. Потом один из них пошел вниз; я понял, что это Куо.

25. Ракета

Так не бывает: небо залито зеленым светом. Я пошевелил пальцем, открыл и закрыл глаза, покачал головой — все в порядке. Я полностью пришел в себя. Но небо оставалось зеленым.

В воздухе остро пахло бензином из разбитого бака “ягуара”. Пары бензина сушили мне горло, я старался дышать неглубоко. Я смотрел на Куо. Он остановился, что-то приказал своим людям. Этого китайского диалекта я не знал, но мне показалось, что речь шла о зеленом свете. Потом он сказал им по-тайски: “Нонтабури”.

Они исчезли, я услышал, как заработал мотор “роллс-ройса”. Куо спускался один, его лицо медленно темнело: зеленый свет угасал. Он приближался, небрежно и уверенно держа в руке пистолет. Однако глаз с меня не спускал. Я внимательно следил за ним.