Девятая рота. Факультет специальной разведки Рязанского училища ВДВ

Чикризов, видимо, в предвкушении праздника распахнул дверь, не увидел дневального на месте и вступил в свежую лужу блевотины начищенным генеральским сапогом. Дневальный в этот момент убежал за тряпкой, но бдительный Иван Фомич был рядом (вот что значит чутье разведчика). Он топнул строевым шагом навстречу начальнику с докладом, но тот не дал ему сказать ни слова криком:

– Что это?!

Ротный не растерялся и четко отрапортовал:

– Только что, со мной во главе, организованным чаепитием встретили Новый год, и… торты несвежие оказались, товарищ генерал-майор. Личный состав в данный момент… – Вероятно, Селуков собирался соврать, чтобы оправдать отсутствие основной массы курсантов, но ему повезло. Генерал плюнул, развернулся и ушел.

Фронтовик Чикризов тоже был неглуп. Он вполне понимал, что предстоящие разборки могли испортить ему настроение и занять продолжительное время, поэтому был поддержан тот самый излюбленный армейский прием – один сделал вид, что говорит правду, другой сделал вид, что поверил.

Сразу после Нового года начинался смотр художественной самодеятельности, и у Ивана Фомича появилась возможность реабилитироваться. Вполне реально было из немилости попасть хотя бы в «нейтральную зону», и на то основания имелись.

Помимо известных на все училище братьев Лавровых, в роте талантов было достаточно. Тем более что способности участников подогревались на период репетиций освобождением от нарядов и хозяйственных работ, поэтому желающих выступить на сцене было хоть отбавляй.

В училищной художественной самодеятельности различные песнопения, танцы, декламация патриотических виршей и даже инсценировки пьес были лишь сопровождением к главному действу – «показухам».

«Показухой» называется четко поставленная, отработанная и умело срежиссированная драка отважных десантников с «противником», чаще с использованием холодного оружия и других подручных средств, как-то: саперных лопаток, автоматных прикладов и т. п. Здесь полету курсантской фантазии не было предела. Для пущей зрелищности даже добывали на мясокомбинате бычью кровь и кишки, которые в нужный момент выпускались из-под обмундирования после «удара» ножом или саперной лопаткой.

Однако даже в до миллиметра отработанных схватках случались сбои. За год до моего поступления в училище случилась грандиозная «показуха» по случаю приезда министров обороны стран Варшавского договора. Действо происходило сначала в спортзале, а затем частично на его плоской крыше.

По сценарию десантники врукопашную захватывали объект противника. Дело пошло сразу не так, однако это только прибавило эффекта. Один из десантников должен был прыгнуть вниз и снять часового. Для безопасности на полу были постелены маты. Сиганув с высоты, десантник снес часовому «голову» саперной лопаткой и сам упал, как подрубленный, рядом с поверженным противником.

Этот нехитрый прием часто использовался в «показухах». Для этого выбирали малорослого курсанта, пристраивали на плечи деревянный каркас, надевали плащ-накидку, пристраивали пакет с бычьей кровью, ставили «голову» из кочана капусты, а сверху для маскировки нахлобучивали обычную пехотную каску. После удара пакет лопался, «голова» слетала, и кровь выплескивалась на землю.

Однако по злому стечению обстоятельств нога бойца попала между матами, и он получил тяжелую травму – открытый перелом голени. Тут же завертелась схватка между остальными действующими лицами, а поскольку все было рассчитано до секунды и до миллиметра движения каждого бойца, отвлечься, чтобы оказать ему помощь, никто не мог. Не мог приблизиться и медик, рискуя получить удар либо саперной лопаткой, либо штык-ножом. Тогда курсант мужественно пополз сам, волоча за собой сломанную ногу и оставляя кровавый след на полу. Он самостоятельно заполз на носилки и был немедленно эвакуирован в госпиталь. Высокая делегация была повергнута в шок.

Но это было еще не все. По сценарию действие частично перешло на крышу, и делегация продолжила наблюдать за схваткой уже с плаца. Все было поставлено так, чтобы часть места действия была недоступна их взорам, а именно там, возле обратной стены, также было выложены маты. На них то и дело падали прямо с крыши «убитые» бойцы.

По задумке один из десантников метал нож в убегающего противника. Этот «смертоносный» удар в спину он должен был получить прямо на краю крыши и, чуть оттолкнувшись и сделав в воздухе кульбит, приземлиться на маты. Для такого случая под обмундированием на спине «жертвы» закреплялась доска так, чтобы защитить еще и шею.

То ли десантник побежал чуть медленнее, то ли «противник» чуть быстрее, но дистанция оказалась чуть меньше расчетной, и нож воткнулся в бедро убегавшего. Не имея сил оттолкнуться, он рухнул прямо вниз и попал между стеной и матами. К травмированной ноге курсант сломал еще руку – и это еще легко отделался.

Впрочем, травмы не считались чем-то ужасным и воспринимались как неизбежные издержки в таких представлениях, но это случалось довольно редко.