Девятимечье

– Да ничего, – отмахнулся Эльнор. – Все законно. Он оказался таким идиотом, что осмелился оскорбить мага. Пусть даже будущего, еще студиозуса. И получил свое. По заслугам подонку. Я и сам давно хотел прибить его, да все случая не выпадало – герцог знал о моем отношении к нему и умело скрывался при моем приближении. Тот стражник правду говорил – тебе многие спасибо скажут. Вот только Магистр Боли шипеть от злости будет, но и она не осмелится причинить вред студиозусу. Да и меня слишком боится.

– Но я ведь не из-за оскорбления его убил! – возмутился юноша. – Я рассказ Алнары вспомнил…

– А кому до этого какое дело? – иронично спросил Магистр Книги. – Формальный повод – оскорбление. Для закона этого вполне достаточно. А вот Алнара… Девочка хорошая, давно к ней присматриваюсь. Но ее постоянные депрессии меня смущали. Я же не знал об их причинах.

– Она никак не может забыть, – глухо отозвался сжавший кулаки Гадал. – Ей каждую ночь снится…

– Неудивительно, – вздохнул маг. – Но теперь, думаю, это у нее пройдет. Ведь она видела виновника своих бед мертвым. Впрочем, там посмотрим. Сейчас не до нее. Важно другое.

– Что именно?

– Ты хоть понял, чем убил герцога?

– Огнем… – удивленно ответил юноша, пытаясь вспомнить свои действия.

– Нет, мой мальчик! – торжественно заявил Эльнор. – Ты впервые в своей жизни смог дотянуться до Предела и использовать его силу. Поздравляю – сегодня ты родился заново! Родился, как маг Предела!

Гадал был несколько ошеломлен этим заявлением. Он снова начал вспоминать свои действия и понял, что огонь тогда действительно был какой-то не такой, странный по ощущениям. Вместо жара он гнал по жилам ледышки, но горячие ледышки. Тогда юноша не обратил на эту странность внимания, не до того как-то было. Но теперь… Правда, отчетливо он запомнил только волну гнева, которая поднялась в нем, когда он понял кого видит. Немного подумав, Гадал рассказал об этом Эльнору.

– Все верно, – кинул тот. – Предел по-настоящему пробуждается только от праведного гнева.

Они долго еще говорили, обсуждали происшедшее и философствовали. Эльнор показывал Гадалу элементарные преобразования Предела, который если уж однажды приходит к человеку, то остается с ним на всю жизнь. Юноша схватывал на лету, ему очень понравилось, что при работе с Пределом почти не тратится своя энергия. Это было так необычно. Много пришлось поработать в этот вечер, но он работал с удовольствием и полной самоотдачей, сразу же анализируя и сортируя новые знания. Гадал даже ухитрился прочесть после ухода Эльнора еще две книги по дифференциальной магоматике. Заснул он снова прямо в библиотеке на кушетке не раздеваясь, за что утром и был отчитан Магистром Книги, считающим, что отдыхать нужно полноценно. Юноша уныло соглашался, оставаясь про себя при мнении, что дело важнее отдыха.

На скорую руку позавтракав, он понесся к башне Магистра Боли. Гадал знал, что придется переносить пытки, но ради постижения Силы готов был на все, даже больше, понимал необходимость этого – слишком многое в человеке пробуждается только под влиянием сильной боли. Этому необходимо научиться. Научиться и использовать. Юноша не собирался упускать ни одну из сторон магии, какой бы жестокой и страшной она ни оказалась. Мимо мелькали улицы и мосты Колгарена, но Гадала они не интересовали – он обдумывал линию поведения. И решил выглядеть наглым до беспредельности, чтобы не выходить из образа обозленного на весь мир волчонка. У входа в башню он увидел свою группу. Впереди всех стояла сияющая Алнара. Когда юноша подошел, девушка вдруг опустилась колени, схватила его руку и поцеловала.

– Встаньте! – изумленно воскликнул Гадал. – Вы что?!

– Спасибо вам… – сквозь слезы улыбалась она. – Я сегодня впервые за три года без кошмаров спала…

Гадал поднял Алнару на ноги и, достав платок, утер ей слезы. Девушка благодарно уткнулась ему в грудь, а юноше вдруг захотелось защитить ее от всего мира, дать ей все на свете, и он сильно удивился столь странному желанию. Остальные студиозусы тем временем окружили их и принялись аплодировать. Гадал растерялся, не понимая с чего это они. Потом вспомнил, как вел себя вчера, и ему стало неловко.

– Извините меня, – обратился юноша к сокурсникам, когда те прекратили рукоплескать. – Я, наверное, вчера обидел вас своим поведением. Но я очень нелюдимый человек и слишком много горя повидал в своей жизни. Мне хотелось, чтобы меня оставили в покое. Мне очень трудно поверить кому-нибудь…

Гадал заставил себя улыбнуться. Правда, улыбка не слишком-то получилась – она была кривой.

– Да все в порядке, дружище! – подскочил к нему рыжий парнишка с обезьяньим личиком, наследный серг из Фофара, как он назвался вчера. – Мы все поняли. Но герцога вы уделали просто отлично! Я тоже мечтал отомстить этой сволочи за Алнару, да силенки, увы, не те.

И он, ухмыляясь во весь рот, развел руками.

– Что за балаган, господа студиозусы?! – раздался от входа в башню ледяной голос Магистра Боли.