Девятимечье

Спустя примерно сто пятьдесят лет с начала Эры Счастья, как быстро обозвали времена правления Христеса, случилась страшная беда — невиданное проклятие настигло Сиану, прекрасную и любимую супругу императора. Вечно молодая девушка начала болеть и чахнуть, за каких-то шесть декад она постарела на тридцать лет. По всей империи был объявлен траур, люди молились всем известным силам о том, чтобы те помиловали любимую их правителя — но тщетно, Сиана продолжала умирать. Спустя еще три декады Сияющий обратился к жителям империи. Он сказал, что есть лишь одна возможность спасти ее — ценой тысячи человеческих жизней, больше того — смерть этой тысячи должна быть крайне мучительной. Он не скрывал своих слез и говорил, что не вправе просить о такой жертве, и молит лишь оплакать прекрасную Сиану вместе с ним…

Я уже говорил о том, что на Христеса молились? Больше десяти тысяч человек принесли себя в жертву, они умерли в страшных мучениях, до последнего благословляя имя Сияющего.

Сиана поправилась и помолодела. Христес же объявил всех, кто пожертвовал собой, святыми, и сказал, что после смерти они попали в некое иное место, Лучший мир. Об этом Лучшем мире начали говорить служители Христеса, как бы между делом упоминая, что попасть туда может почти любой искренне верящий, надо только знать способ…

Через семь или восемь декад к Сияющему пришли несколько человек — выбранные представители пяти городов. Каждый из них сказал о том, что люди просят открыть им секрет, как попасть после смерти в Лучший мир. Поначалу «добрый император» отказывался ответить, говоря, что слишком тяжел путь, и слишком многое поджидает людей на нем, но посланники не отступали, продолжая умолять его просветить их, дать людям возможность вырваться из бесконечного круга перерождения и уйти в мир Лучший. Наконец Христес неохотно, но сдался, и сказал, что рано или поздно туда попадает любой — после того, как исчерпает чашу страданий, отмеренную ему в цикле перерождений. Но поскольку люди Аенгроста молоды душой, то предстоит им еще многое пережить, а попасть в Лучший мир раньше можно лишь приняв мучительную смерть во имя веры.

Радостные, посланники вернулись в свои города, раскрыли секрет жителям и первые же взошли на костры — добровольно и восхваляя Сияющего.

За последующие несколько декад империя чуть не вымерла — почти все стремились поскорее уйти в Лучший мир. Тогда Христес вновь обратился к жителям, прося их поумерить пыл, и напомнив, что даже через страшную боль уйти в Лучший мир может не каждый. Вот тогда-то люди и придумали Церковь, служители которой отбирали достойных и предавали их мучительной смерти.

А стоящий во главе страны демон, притворяющийся святым, наслаждался их болью, пил ее, как изысканное вино, и с каждым днем становился все сильнее. Спустя десять лет после основания Церкви Христес ушел из империи, поставив во главе ее своего смертного сына. Куда он ушел — никому не известно, но о нем не было слышно в течение долгих двухсот пятидесяти лет.

За это время жизнь в Империи кардинально изменилась. На престол взошел праправнук Христеса, удивительным образом сохранивший в себе доброту своей человеческой матери, и эта доброта в нем сумела задавить демоническую кровь, доставшуюся от отца. Молодой человек был умен и достаточно быстро сумел разобраться в истоках царящего в империи кошмара, кошмара, на который ежедневно сотни людей добровольно себя обрекали. Он начал менять страну. Медленно, осторожно. Потом объявил, что к нему снизошел его великий прапрадед, и сказал, что он нашел новый способ перейти в лучший мир, и способ этот — от обратного прежнему. Жить, не причиняя боли и не множа страдания, жить в любви ко всему живому, жить, радуясь счастью других и помогая в несчастье тем, кому не повезло. Измученные, хоть и не осознающие этого, люди изменились полностью за два поколения.

Скорее всего, именно это кардинальное изменение и стало ошибкой. Внезапно лишившись постоянного притока энергии боли, разгневанный Христес вернулся. Он воззвал к людям, упрекая их в том, что они отступились от него — но люди сочли его демоном, лишь принявшим обличье их бога. О, знали бы люди, насколько они были близки к истине!

Сияющий оскорбился. Сияющий разозлился. Сияющий наполнил империю демонами в человеческом обличье, называвшими себя Инквизиторами. Церковь была полностью реформирована, введены жесткие законы, борющиеся со всем тем добрым и светлым, что успел взрастить в империи праправнук Христеса — кстати говоря, преданный мучительной смерти на главной площади Иоаннита.

— И через десять лет после возвращения Сияющего, то есть — чуть больше тысячи лет назад, Христесар стал таким, как сейчас, — закончил Хейсар. Голос старика охрип от долгого рассказа.

Несколько минут Этьен сидел, не шевелясь и почти не дыша — он пытался осознать то, что только что услышал. Наконец он медленно выдохнул, протянул чуть дрожащую руку и залпом выпил почти полбутылки вина.