Девятьсот семнадцатый

— Вы лично получите от меня, — Преображенский открыл письменный ящик стола, извлек оттуда три пакета и вышитый серебром пояс, — вот этот пояс. В нем находятся совершенно секретные документы ЦК нашей партии. Передайте их лично под расписку нашему дорогому вождю господину Тошнякову. В этом же свертке документы на поезд. В этом ваши личные документы. На всякий случай заготовлена подложка на имя комиссара совета. И наконец в третьем пакете, — полковник вздохнул, — деньги. Я верю вам, поручик. И насколько от меня будет зависеть, вы получите подполковника, если выполните поручение. Я верю вам. — Тут голос Преображенского прозвучал торжественными нотами. — Старайтесь же на благо дорогой идеи. Здесь… все мое личное состояние. Сто пятьдесят тысяч рублей в английских фунтах. Пятнадцать тысяч фунтов стерлингов. Отдельно здесь же лежит тысяча фунтов — эти деньги принадлежат вам.

— Что вы, господь с вами, господин полковник. Зачем мне так много денег?

— Ах, успокоитесь, поручик. Не думайте, что я настолько богат, что стану разбрасывать по тысяче фунтов. Это деньги не мои. Не я их вам дарю. Я знаю, что этим бы я оскорбил в вас офицера. Эти деньги — законная плата за ваш труд от наших дорогих союзников. В Москве получите еще столько же от полковника Филимонова. Возможно и больше. Все будет зависеть от того, какую вам поручат работу. Мои же пятнадцать тысяч фунтов вы передадите жене, когда высадите ее в Москве. Я дам телеграмму. Там ее встретят родные.

— Господин полковник… Ксандр Феоктистович, как мне благодарить вас за доверие… за все!

— Не за что. Служите верой и правдой идее… — полковник запнулся, — идее монархизма в лучшем смысле этого слова, и это будет лучшей благодарностью. Берегите Тамару Антоновну. Она будет с вами ехать в одном купе на правах вашей жены…

— Что вы, как можно…

…Но без обязанностей жены, — сухо добавил Преображенский. — Вы понимаете. Я надеюсь.

— О, ради бога. Еще бы, господин полковник!

— Ну-с, надо спешить.

* * *

Шесть закрытых автомобилей бешено промчались через город в степь к незаметному полустанку в нескольких верстах от города. Автомобили остановились. Из них вышло около двадцати человек хорошо одетых в штатское мужчин, трое военных, один в погонах поручика, другой — капитана и третий — полковника. Последней вышла женщина, закутанная в шелковую синюю фату. Шутя и смеясь, эти люди погрузились в два мягких вагона стоявшего здесь поезда.

Ровно через пять минут поезд покатил на север.

У автомобилей остались два офицера. Тот, что был в погонах полковника, помахал картузом вслед быстро убегавшему поезду и сказал:

— Помчались. Как думаете, Ястребов, благополучно ли доедут?

— Нет сомнения, Ксандр Феоктистович.

— Ну, дай бог, дай-то бог. Бедная Россия! Сколько еще тебе предстоит испытаний, пока наконец придет твердая власть именем твоим.

Офицеры подошли к автомобилю.

— Кстати, адъютант. Съездите, пожалуйста, сегодня во французское консульство и потребуйте денег. Англичане, те несравненно аккуратнее платят, и постарайтесь сменить мне денщиков. Они что-то начинают поговаривать о большевиках, и о том, что теперь денщиков нет. Как портятся люди.

— Слушаю-с, господин полковник.

— А ведь хороших двадцать организаций создали. Только держитесь, большевики.

Офицеры сели в первый автомобиль и помчались обратно в город, а за ними следом, поднимая тучи пыли, двинулись пять порожних машин.

* * *

После того как Анастасия Гавриловна рассталась с Сергеевым, она отправилась в соседнюю гостиницу и сняла там номер. Она была так сильно взволнована происшедшим, что была вне себя. Анастасия Гавриловна верила своему Викторушке, правда, считала его мальчиком, но верила его любви. И вдруг!..

— Какой ужас… Какой позор! — шептала она, уткнувшись носом в подушки.

Шли часы. Она, страдающая, побледневшая, то ходила по комнате, то вновь бросалась ничком на постель.

Потом, точно прорвав плотину, хлынули потоки слез.

— А я думала… — шептала она сквозь рыдания, — думала, что он еще мальчик… како… какой… какой ужас.

Так бы проплакала она до утра, если бы не забылась сном. Проснулась она, когда солнце указывало позднее утро. Одевшись и позавтракав, она отправилась в военный комиссариат, зарегистрировалась там и получила назначение в Н-ский бригадный госпиталь. Не задерживаясь в городе, она в тот же вечер выехала на место новой службы.

* * *

Вечером после заседания пленума совета Гончаренко вместе с Тегран возвращались домой.

Настроение у них было радостно-возбужденное. В этот вечер фракция большевиков одержала полную победу. В президиум совета подавляющим большинством голосов провела двух беспартийных, одного эсера, одного дашнака и пятерых большевиков.

Большой драки на заседании не было. Победа досталась легко. Прежний председатель совета, меньшевик, сбежал с самого начала собрания. Кадеты во главе с Преображенским молчали. Они были напуганы дневными демонстрациями.