Девятьсот восемьдесят восьмой

Эта странная речь оборвалась и превратилась в хрип, который быстро стих. Марсель лежал, не двигаясь. У него не было уверенности в том, что происходящее вокруг как-то поможет ему. Неизвестный отсрочил ему смерть, но зачем? Не для того ли, чтобы лично завершить начатое? Или, может быт, это Муса? Конечно, как он сразу не догадался!

— Тьфу, дурак, смотри, что наделал! Сапоги мне испачкал.

Голос был незнакомым. Стараясь не привлекать к себе внимания, историк почти не дышал, старательно изображая мертвеца. Впрочем, очень скоро он понял, что его игра не имела смысла, потому что говоривший обратился к кому-то:

— Чего ждешь?

— А что?

— Сюда добрых людей не привозят. Если князь решил казнить этого, значит, было, за что. Кончай с ним.

Услышав эти слова, Марсель дернулся было, но быстро успокоился, когда один из мужчин с силой наступил ему на грудь.

— Ну-ка, спокойно!

— Отец, да оставь его. Небось, никуда не денется. Помоги мне лучше лошадей успокоить. Здесь, кажется, в сумках что-то есть.

Снова обретя возможность дышать, Марсель сделал несколько глубоких вдохов и попытался языков вытолкнуть кляп, чтобы иметь хоть какой-то шанс на спасение. Однако как он ни старался, у него ничего не вышло. Руки тоже были слишком надежно стянуты за спиной. Наконец, он понял, что все это бесполезно, и со стоном откинулся на спину, ударившись затылком о землю. Как это глупо, подумал ученый, избежать одной смерти только для того чтобы тут же принять другую.

— Да здесь нет ничего ценного, — проворчал тот, кого второй мужчина называл отцом. — Тряпье одно. Скорее всего, это ему принадлежит — вместе с ним бы и закопали. Ну, да, ткань добрая, но мы с тобой не бабы, чтобы…

— Погоди, — вдруг перебил его парень. — Смотри-ка. Кажется, я знаю, кто это.

— Да? Откуда?

— Да все оттуда же. Ну-ка, посмотрим.

Услышав, как говоривший приблизился к нему, Марсель задержал дыхание, не зная, чего ждать. Но уже в следующий момент он был вынужден зажмуриться, когда с его головы сдернули мешок, и в глаза ударил яркий свет.

— Ну, здравствуй, — в голосе прозвучали знакомые нотки. — Так вот ты, значит, какой. Не такой важный, как раньше, немного потрепанный. Помнишь, отец, я рассказывал тебе о человеке в маске? А вот он, родимый.

Прищурившись, ученый узнал в говорившем того самого молодого человека, которого он пощадил во время памятного нападения, закончившегося ранением Мусы. Судя по всему, юный разбойник продолжил свою преступную деятельность, правда, теперь уже в обществе своего отца. Впрочем, Марсель был даже рад подобному упорству.

— Так, говоришь, это и есть тот самый жрец?

К сидящему на корточках парню приблизился седовласый мужик, и Марсель поразился его гигантскому росту и мощному телосложению — создавалось впечатление, что Васнецов рисовал центрального персонажа своей знаменитой картины именно с него. Великан с интересом несколько секунд рассматривал связанного пленника, а потом кивнул сыну:

— Ну-ка, вытащи у него эту штуку изо рта. Пусть сам скажет.

— Добре, — парень кивнул и, ухватившись за край тряпки, потянул.

— Сфыф, — обратился Марсель к молодому человеку, как только почувствовал способность управлять языком, однако у него ничего не получилось — во рту все пересохло, и затекшая челюсть шевелилась с трудом. — Пф… Простите. Благодарю!

— Рано пока, — внушительно ответил парень. — Ты кто такой?

— Кирилл, посланник греческой церкви, — пробормотал ученый, посчитав, что этот статус больше подходит для создавшейся ситуации. — Приехал для духовных бесед с Владимиром, князем Киевским.

— Выходит, не удалась беседа-то? — усмехнулся старший разбойник.

— Не удалась.

— И что ж ты такого ему сказал, раз он так осерчал?

— Много чего. Невесту его обидел.

— А, это ты зря сделал, — понимающе покачал головой молодой человек. — Наслышаны мы об этой плехе. Говорят, все к рукам прибрала, да мы не верили. Что, выходит, так и есть?

— Да. К сожалению, — кивнул Марсель.

— Ну, вставай, раз так. Помоги ему, Федька.

Мужик кивнул сыну, и тот поднял ученого на ноги. Покачнувшись, Марсель едва не упал, но все же удержался и, восстановив равновесие, обратился к своим спасителям:

— Что вы намерены со мной делать?

— Да уж убивать не станем, будь спокоен, — усмехнулся в усы пожилой разбойник. — Ты ведь сына моего спас. Да, рассказал он мне о твоем поступке. Остальных моих мальчиков, конечно, жаль, но они знали, на что идут. К тому же сами полезли на рожон, не стали меня дожидаться. Ты ведь тогда не участвовал в драке?

— Нет, мы с Курьяном в овраге сидели, — историк махнул головой.

— Это с каким Курьяном? — прищурился Федор, и Марсель тут же пожалел о своей болтливости. — С Триполья который?

— Да, оттуда.

— Знаю его, хороший мужик, — заулыбался парень. — Что же он тогда голоса не подал? Мы бы отпустили вас с миром.

— Глупцы! — мужик наградил сына подзатыльником, и тот замолчал, насупившись. — Радуйся, что в живых остался. Хотя удавить бы тебя за непослушание, бестолочь!

— Ну, папа…

— Вот тебе и папа! Пошли уже. А то торчим здесь, как грибы на поляне.

— Куда вы хотите меня отвести? — осторожно спросил Марсель.